СТИВЕН АМБРОЗ - Эйзенхауэр. Солдат и Президент

Эйзенхауэр пришел в изумление. После смерти Тафта он почти никогда не защищал свою Администрацию от обвинений, что она тратит слишком много на военные цели; обычно все было наоборот. И он совершенно не предполагал, что Даллес, именно он и никто другой, будет выступать за сокращение расходов, а не за увеличение. Выслушав основные критические высказывания Даллеса, он отметил, что сбережение средств, конечно, "одна из наиболее важных проблем, которыми занимается Объединенный комитет начальников штабов". Даллес прервал его, он совсем не был уверен, "что это именно так и есть". Он понимал, что основное занятие ОКНШ заключается в том, чтобы "рекомендовать военные средства, которые обеспечили бы самый высокий уровень национальной безопасности", он не порицал их, "это правильно и это их работа". Но существует другая сторона проблемы, и он сожалел, что эта сторона никогда не обсуждалась на заседаниях СНБ*10.

Аллен Даллес и ЦРУ оказали некоторую поддержку позиции государственного секретаря. Для Президента ЦРУ в то время было источником дискомфорта. Русские самым решительным образом протестовали против продолжающихся полетов У-2. 7 марта Эйзенхауэр сказал Гудпейстеру, чтобы он информировал ЦРУ о приказе Президента "прекратить полеты немедленно"*11. Через неделю Катлер принес последний доклад ЦРУ "Оценка ситуации в мире", который он охарактеризовал как "пример великолепной работы". Эйзенхауэр не согласился с такой оценкой. Он сказал Катлеру, что такой доклад "мог бы написать старшеклассник"*12.

В июне ЦРУ представило свои последние оценки производства Советами бомбардировщиков и ракет, и, хотя в докладе признавалось, что управление ранее значительно завышало данные о советских усилиях в этой области, Эйзенхауэр остался доволен новыми выводами, поскольку они свидетельствовали: в конце концов значительных причин для беспокойства не было. Например, в августе 1956 года по представленным ЦРУ данным русские к середине 1958 года должны были иметь 470 бомбардировщиков типа "Бизон" и "Медведь" и 100 МБР. Но в июне 1958 года, по оценке ЦРУ, Советы фактически имели 135 бомбардировщиков и совсем не имели МБР, готовых к применению. Эйзенхауэр прокомментировал этот доклад так: "Советы преуспели в этом деле значительно больше, чем мы. Они перестали выпускать своих "Бизонов" и "Медведей", а мы продолжали сохранять производство, основываясь на ошибочных оценках и затрачивая громадные средства, исходя из ложной предпосылки о необходимости обеспечить стопроцентную безопасность". Государственный секретарь Даллес полностью согласился с этим мнением*13.

Имея такую сильную поддержку со стороны ЦРУ и государственного секретаря, Эйзенхауэр мог противостоять политическим требованиям об увеличении расходов на военные цели. На встрече с лидерами республиканцев 24 июня он решительно заявил, что выступает против строительства атомных авианосцев, так как "они будут бесполезными в большой войне", а во время малой войны в них нет необходимости. Что же касается ракет и Б-52, то Президент, по его словам, "просто не знает, сколько раз можно убить одного и того же человека". Сенатор Леверетт Салтонстолл сказал, что страна нуждается в большем количестве армейских резервистов, национальных гвардейцев и морских пехотинцев. Президент желал знать почему. Он сказал, что "восхищается" солдатами морской пехоты, но подчеркнул, что "руководил высадкой с моря двух самых больших десантов, которые были в истории, и ни в одном из них не было ни одного морского пехотинца. Если послушать, как люди говорят о морских пехотинцах, то нельзя понять, каким же это образом удалось обеспечить высадку самых больших в истории морских десантов"*14.

Несмотря на частые заверения Президента перед лицом всей страны, что Америка находится впереди в области систем доставки к цели ядерного оружия, очень немногие верили ему, пока не был запущен на орбиту американский спутник. В декабре 1957 года ни фоне шумной пропагандистской кампании Соединенные Штаты пытались запустить спутник с помощью ракеты "Авангард", но она загорелась, упала на землю через две секунды после взлета и разрушилась полностью. Такая неудача могла обойтись очень дорого мак бюджету страны, так и ее престижу. 7 января Ноулэнд предупредил Эйзенхауэра: если в ближайшее время Соединенные Штаты не запустят на орбиту спутник, то требования увеличить расходы из федерального бюджета "дико" возрастут*15.

Нельсон Рокфеллер, выдвинувший свою кандидатуру на пост мэра г. Нью-Йорка, был одним из тех, кто считал: не может быть никаких ограничений в средствах, необходимых для финансирования каждого разумного проекта, включая полет на Луну. 16 января он высказал свое мнение Президенту: если Соединенные Штаты используют ядерный двигатель, можно будет запустить спутник, который достигнет Луны и вернется обратно; он предсказал, что "это будет самым выдающимся достижением нашего времени". Эйзенхауэр сомневался*16. 4 февраля он сказал лидерам республиканцев, что "в нынешней ситуации скорее склонен иметь хорошую ракету "Рэдстоун" (МБР), чем обладать способностью поразить Луну, поскольку на Луне нет никаких противников"*17. Однако идея полета на Луну была слишком возбуждающей, чтобы от нее можно было отмахнуться. 25 февраля на совещании в Овальном кабинете Киллиан и заместитель министра обороны Дональд Кворельс предложили создать самолет с атомным двигателем и выделить 1,5 млрд долларов на ближайшие несколько лет для запуска на Луну ракеты с ядерным двигателем.

У Эйзенхауэра не было твердого убеждения на сей счет. Он относился к таким предложениям как к чистой фантазии, не имеющей отношения к реальности. Он объявил 6 марта, что отклоняет все предложения о постройке самолетов с ядерным двигателем, поскольку такие усилия, имеющие под собой скорее престижные соображения, были бы потерей ценнейших ресурсов и талантов. Ученые отнеслись критически к такому заявлению. Эйзенхауэр игнорировал их мнение.

31 января Соединенные Штаты вывели на орбиту свой первый спутник, но этот запуск вызвал почти такое же замешательство, как и неудача с "Авангардом", потому что спутник, названный "Эксплорер I", весил всего тридцать один фунт. В марте наконец военные моряки осуществили пуск ракеты "Авангард", но спутник, который она доставила на орбиту, весил всего три фунта. Замешательство усилилось в мае, когда русские запустили в космос второй спутник весом в три тысячи фунтов.

Основной принцип Эйзенхауэра в подходе к созданию ракет и спутников заключался в том, чтобы дать каждому роду войск возможность выполнять собственную программу и надеяться, что хоть одна из этих программ обеспечит прорыв. Результат оказался плачевным. Генералы и адмиралы пререкались друг с другом, высказывали пренебрежительные замечания по поводу усилий, предпринимавшихся их коллегами из другого рода войск, и игнорировали министра обороны. В январе 1958 года Эйзенхауэр предложил провести реорганизацию в Пентагоне. Он хотел предоставить больше власти министру обороны и держать начальников штабов родов войск подальше от комитетов Конгресса (где они всегда говорили, что Администрация Эйзенхауэра не выделяет достаточных средств для выполнения стоящих перед ними задач). Однако Конгресс совсем не хотел отказываться от своей прерогативы — выделять средства каждому роду войск в отдельности. Некоторые критики Эйзенхауэра даже утверждали, что он пытается создать Генеральный штаб по прусскому образцу. Другие обращали внимание на то, что Эйзенхауэр хочет осуществить централизацию наверху, но при этом игнорирует реальную проблему — потери и дублирование при выполнении космической программы; они хотели, чтобы он объединил деятельность нескольких ведомств по освоению космоса в одно суперуправление вне рамок Министерства обороны.