Пол Баррел - Королевский долг

Но несмотря на то что днем в Кенсингтонском дворце часто бывали гости, вечером принцесса часто оставалась одна, и в ее апартаментах воцарялась тишина. Когда Уильям и Гарри были в школе или в Хайгроуве, ей надо было составлять компанию.

«Ненавижу эту тишину», — говорила принцесса, читая «Вог» или «Харперз & Квин» субботним утром. В комнате играла музыка, но ей очень не хватало тех, кого она называла «человечками». «Пол, позвони своим сыновьям и попроси их прийти сюда», — говорила она.

Дети носились по апартаментам, кричали, смотрели фильмы по видеомагнитофону, играли в игры на приставке Гарри, и это здорово скрашивало ее одиночество. Александр и Ник даже не подозревали, что принцессу радует их беготня по дворцу. «Хотите что-нибудь поесть?» — спрашивал их принцесса, застыв в дверном проеме детской гостиной. Она шла на кухню к Даррену Макгрейди и просила его приготовить ребятам то, что они любили больше всего: гамбургеры и жареную картошку.

Александру и Нику нравилось бывать во дворце. Они наперегонки бежали по подъездной дорожке к задней двери вбегали в буфетную и неслись по лестнице к Диане, которая как обычно, разговаривала с кем-нибудь по телефону.

— Привет, принцесса! — доносились до меня в буфетную их крики.

После посещения дворца они приходили домой довольные и радостные. Их ждала Мария, которая все еще была в немилости у принцессы. То, что мальчики играли во дворце, доставляло им огромное удовольствие, но обижало Марию. «Ты там пропадаешь целыми днями, а теперь она еще и мальчиков туда уводит», — как-то раз пожаловалась она. А однажды утром, в воскресенье, Ник с детской непосредственностью спросил Марию:

— Мамочка, а почему ты больше не работаешь у принцессы? Почему ты ее не любишь?

— Пол, пусть она больше ничего не говорит обо мне мальчикам. Почему Ник меня об этом спрашивает? — разозлилась Мария.

Было такое впечатление, что я разрываюсь между бывшей женой и своей новой пассией. Однако именно Александр и Ник вновь сблизили старых подруг. Однажды, снова прибежав во дворец, мои мальчики приблизили заключение долгожданного перемирия.

Ник сидел с принцессой, и она спросила его о маме.

— Она тоже хочет сюда приходить, принцесса, — ответил он.

В тот вечер я освободился немного раньше. Зазвонил телефон. Мария взяла трубку. Это была принцесса. Раньше в таких случаях она сразу просила позвать меня, но не в этот раз. Диана обратилась к Марии, и вскоре обе уже непринужденно болтали, как будто ничего не случилось. Мария вернула доверие Дианы. Ей, в отличие от многих, очень повезло.

Нужно было снова восстанавливать контакты между Кенсингтонским дворцом и Флит-стрит [24] [24] Улица в Лондоне, где традиционно располагались редакции крупнейших газет Великобритании. , поэтому принцесса, желая отомстить принцу Чарльзу за то, что он публично признался в измене, стала налаживать связи со СМИ. Она начала приглашать редакторов газет и обозревателей во дворец на обеды. Ей казалось, что будет лучше, если журналисты увидят ее в естественной обстановке, и тогда, может быть, они станут лучше ее понимать. А она в свою очередь постарается разведать, что они знают и почему в статьях смотрят на происходящее под другим углом. Как видим, подобные обеды были полезны для обеих сторон.

«Если в Букингемском дворце об этом узнают, пресс-секретари впадут в панику!» — смеялась она.

Все сливки — и не сливки — Флит-стрит побывали в апартаментах № 8. Было забавно смотреть, с каким трепетом эти смелые журналисты, привыкшие работать в своих привычных кабинетах, входят на территорию принцессы Дианы. До этого она долгое время служила им неким объектом, при помощи которого они писали скандальные заголовки и статьи для газет. А теперь она усердно расспрашивала их о чем угодно в тиши своей гостиной или за обедом. Принцесса была просто неподражаема. Выпроводив гостей, мы со смехом обсуждали их в гостиной.

— Как забавно, что я могу заставить таких властных людей немного понервничать, — говорила принцесса, весело смеясь, а потом добавляла; — Как восхитительно!

В разные дни у нас побывали самые разные светила британской журналистики: Чарльз Мур, редактор «Дейли Телеграф»; Пол Дакр, редактор «Дейли Мейл»; Пирс Морган, редактор «Дейли Миррор»; Стюарт Хиггинс, редактор «Сан»; Линда Ли-Поттер, обозреватель «Дейли Мейл» и даже журналист Би-би-си Дженни Бонд. Принцесса всегда одевалась для этих встреч так, чтобы сразить всех своей красотой. Мы с ней заранее договаривались, что я буду стоять у дверей в гостиную. У нас была целая система сигналов, отлично проработанная, которой мы пользовались много лет во время торжественных обедов. Если она бросала на меня быстрый взгляд, подняв при этом одну бровь, я знал, что надо побыстрее подавать обед из трех блюд. Одному несчастному гостю, известному ведущему на ТВ и по совместительству газетному обозревателю (не светской хроники), обед подали в рекордный срок. Его приняли, накормили, напоили водой и отправили восвояси… всего за сорок минут. Больше принцесса его не приглашала.

— Я чуть не заснула от скуки, Пол. Он такой зануда! — разочарованно сказала принцесса.

Редакторы и обозреватели были очень рады возможности побеседовать с Дианой и порасспрашивать ее. Принцесса была прекрасным дипломатом. Когда Стюарт Хиггинс из «Сан» спросил, что она думает о Камилле Паркер Боулз, Диана ответила: «Честно говоря, мне ее жалко». Журналист ожидал, что она отзовется о Камилле с презрением и насмешкой, и чуть было не упал с плетеного кресла. Принцесса добавила: «Эта женщина потеряла в жизни все, а что приобрела взамен?».

Когда Пирс Морган из «Дейли Миррор» спросил ее напрямую: «Как вы думаете, принц Чарльз станет королем?», принцесса ответила: «Он в это верит, но мне кажется, что ему было бы гораздо уютнее в Провансе или Тоскане».

На обеде с журналистом из «Дейли Миррор» присутствовал и Уильям. Он сидел рядом с матерью и с серьезностью, не свойственной детям его возраста, слушал все, о чем говорили.

Пирс Морган обратился к нему: «Как вы относитесь к прессе?»

Уильям посмотрел на мать, которая кивком позволила ему ответить. «Нормально. Я научился вычислять журналистов и теперь, когда вижу их, то могу избежать их внимания. Меня больше раздражают не британские журналисты, а фоторепортеры из Европы. Они сидят на берегу в Итоне, смотрят, как я гребу, только и выжидая, чтобы я свалился в воду!»

Корреспондентка Би-би-си Дженни Бонд была единственной из всех приглашенных к принцессе журналистов, которая получила от нее подарок. Их официальный разговор очень скоро перерос в теплую беседу, которую ведут между собой обычные женщины. Журналистка попросила совета у женщины, которая одевалась лучше всех в мире. Дженни заметила, что у Дианы всегда великолепные чулки, и вскоре после ее ухода, тем же вечером, я упаковал шесть пар новых чулок и послал их журналистке с запиской от Дианы. Во время этого обеда Диана посоветовала Дженни Бонд, в какие цвета ей лучше одеваться перед камерами. Однако однажды, из-за того что она была в таких теплых отношениях с прессой, у журналистов, настроенных против Дианы, появился шанс выступить против нее. Ее тайно сфотографировали в машине с корреспондентом «Дейли Мейл» Ричардом Кеем. За этим последовал огромный скандал, граничащий с абсурдом. Принцессой впервые занялись служащие из Букингемского дворца и друзья принца Чарльза. Принцесса в ответ запустила встречную кампанию, чтобы ее правильно поняли. Для этого она прибегла к помощи своего влиятельного союзника. Впрочем, она не делала ничего ужасного. Тем же самым занимались эксперты по связям с общественностью из команды Тони Блэра или помощник принца Чарльза Марк Болланд, который, заигрывая с прессой после смерти принцессы, вдруг принялся выставлять в выгодном свете Камиллу Паркер Боулз. Больше всего пресс-секретарей из Букингемского дворца и Сент-Джеймсского дворца раздражало то, что Диана всегда была впереди — и всегда выигрывала.