Александр Западов - Новиков

Хождения по канцеляриям, поездки в Авдотьино не помешали Новикову видеться с друзьями. Михаил Матвеевич Херасков был назначен куратором Московского университета. Его беспокоило запущенное состояние типографии. Дохода она не приносила, книг печатала мало. Университетская газета «Московские ведомости» расходилась едва в шестистах экземплярах, что не покрывало цену издания.

Херасков был уверен, что Новикову удастся поставить книгопечатание в Москве, и предложил ему арендовать университетскую типографию сроком на десять лет.

Новиков задумался.

…Москва. Покойный Александр Петрович Сумароков — скоро два года, как оставил он здешний свет, бежит время! — говаривал, что Москва погрязла в пороках. Улицы там замощены невежеством аршина на три толщиною, ста Мольеров будет мало, чтобы осмеять пороки московских жителей, а бичует их один он, Сумароков… Можно ли там будет найти друзей и сочувствователей хорошему делу? Полно, что за вздорные сомнения?! Найдутся и друзья и союзники. В Москве — Херасков, Трубецкие. Увы! Скончался Василий Иванович Майков, старый приятель и отличный автор. Но живут в Москве и другие сочинители, наверное, немало их среди университетских студентов… «Утренний свет» можно перенести в Москву, петербургские авторы перешлют статьи почтой.

Новикова привлекла возможность стать членом университетского сообщества, сблизиться с работавшими там учеными, свое положение частного лица, издающего книги, заменить позицией главы крупного издательства при Московском университете, истинном научно-учебном центре русского государства.

Он имел все основания надеяться, что будет хорошо встречен в Москве. За его плечами был выпуск сатирических журналов, он пользовался уважением за свой труд «Опыт исторического словаря о русских писателях», был известен как историк, ознаменовавший свое участие в развитии этой науки изданием «Древней российской вивлиофики». Литературное же его дарование ведомо по журналам «Трутень», «Живописец» и «Кошелек». Хоть имя издателя не было на них обозначено, о нем знали и в Петербурге и в Москве.

Переезд сулил и еще одно преимущество. Во второй столице России жили многие покинувшие петербургскую службу и удалившиеся от придворных интриг видные люди, независимые от мнений царицы. В Москве было большое и разнообразное дворянское общество, и Новиков мог рассчитывать на привлечение союзников, способных оценить его замыслы и горячее желание споспешествовать просвещению одноземцев.

Новиков побывал у директора университета Приклонского, сговорился об условиях, о сумме арендной платы. Сошлись на четырех с половиной тысячах рублей в год, и это было вдвое больше, чем мог получить университет при самой успешной типографской работе под управлением местных чиновников.

Возвратившись в Петербург, Новиков начал еще один журнал, вознамерившись привлечь к чтению дам. Для них он в 1779 году стал печатать журнал «Модное ежемесячное издание, или Библиотека для дамского туалета». С января по апрель этот журнал выходил в Петербурге, а с мая по декабрь — в Москве. В каждой из двенадцати книжек была картинка — «Щеголиха на гулянье», «Счастливый щеголь», «Раскрытые прелести», «Убор а-ля белль пуль», «Чепец побед» и прочие в таком духе.

Журнал назначался «доставить прекрасному полу в свободные часы приятное чтение». В нем печатались сказочки, анекдоты, идиллии, песни, эпиграммы, загадки да прилагалось «и о том старание, чтобы сообщаемо было о новых парижских модах».

«Модное издание» пользовалось известностью, его в самом деле читали дамы, а по картинкам шились парижские туалеты, ничего что с опозданием.

В апреле Новиков заключил контракт с Московским университетом. Типография поступала к нему в аренду на десять лет, с 1 мая 1779 по 1 мая 1789 года. Новиков обязывался платить университету обговоренную сумму и на свой счет содержать типографских служащих.

Он принялся готовиться к переезду в Москву.

Более двух десятков лет прошло с тех пор, как мальчиком Николай Новиков переступил впервые порог университетского дома у Воскресенских ворот. Он возвратился в Москву известным России человеком, однако вид классных комнат заставил его снова почувствовать себя воспитанником гимназии, напомнил быстро протекшую молодость.

Но содержателю университетской типографии некогда было ворошить память и предаваться мечтам. От него ждали приказаний типографские служители, Херасков справлялся, пущены ли в ход печатные станы, читатель ждал книгу.

Типография осталась на прежнем своем месте, и в смежных с нею комнатах Новиков занял квартиру. Это было близко и удобно.

В сущности, заведение надо ставить сызнова. Шрифта мало, литеры избиты, оттиски их неясные, машины тряслись и дребезжали, как старые таратайки. Наборщики, печатники совсем разленились, норовили отговориться от работы болезнями, выпивали у касс и путали буквы при разборе.

Новиков заказывал шрифты, машины, нанимал работников, увольняя тех, в ком не видел мастерства и желания отстать от пьянства. Он выбирал иностранные книги, раздавал их переводчикам, собирал рукописи у литераторов.

Его необычайная энергия и горячая преданность делу уже через несколько месяцев принесли ощутимые плоды. Типография стала на ноги, появились в конторе заказчики; Новиков едва успевал прочитывать то, что предлагали ему для печати авторы. Сам он, погруженный в ежедневные хлопоты, не писал, но редакторская его рука управляла подготовкой книг, проходивших через университетскую типографию.

За первые восемь месяцев аренды Новиков издал в свет пятьдесят четыре книги. Среди них были пьесы его друзей Хераскова, Майкова, Ключарева, речи и переводы сотрудников университета — Дмитрия Аничкова, Харитона Чеботарева, бакалавра Ермила Кострова, «Эмиль и Софья» Руссо, «Тактика» Вольтера, «Солдатское счастье» Лессинга, наставления о том, как разводить сады, приготовлять фейерверк и даже как лечить подагру.

В следующем, 1780 году университетская типография выпустила семь десятков книг, многие в двух, четырех, шести томах, а «Русские сказки» Левшина — в десяти. Столько же названий издал Новиков и в 1781 году. В числе вышедших книг было десятитомное «Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойного действительного статского советника, ордена святыя Анны кавалера и Лейпцигского ученого собрания члена Александра Петровича Сумарокова». Новиков по рукописям, отдельным изданиям, журналам впервые объединил литературное наследство Сумарокова, скончавшегося четыре года назад.