Владимир Гельфанд - Дневники 1941-1946 годов

Сейчас офицерня играет в карты. Здесь Мусаев. Он говорит, что его бойцы возмущены тем, что я не награжден за 12 число, где они видели меня в бою.

24.03.1945

На лекции представитель корпуса "Решения Крымской конференции". Он говорит неплохо, но слишком напряженно и по-газетному. Нового ничего не сообщает и лекция не интересна.

28.03.1945

Только что с концерта армейских артистов, с которыми, кстати, сейчас обедаю в столовой АХЧ. Нахожусь при дивизии и до сих пор не пойму причины моего здесь нахождения.

В полку говорили, что направляюсь на сборы. В батальоне и вовсе ничего не сказали, только торопили собираться, и я, чуть ли не очертя голову, бросился сюда. Здесь младшие лейтенанты, только что с курсов. Молодые, здоровые, в новом обмундировании.

29.03.1945

Бервальде.

На квартире у сотрудника редакции, капитана. Здесь майор из армии, тоже представитель прессы, и, по-видимому, видный, раз даже начальник политотдела внимает каждому его слову. Фамилия майора Шухмиц.

Я откровенно рассказал ему о своей жизни, даже о весьма интимной и щекотливой стороне ее - девушках. Он и капитан выслушали внимательно, участливо, и даже посоветовали мне много полезного, - а они, несомненно, опытнее меня.

Майор Шухмиц рассказал и о своей жизни, о любви и любовнице, о жене своей и о писателях. Я слушал с интересом, но отвлекала внимание мое нестерпимая боль по всему телу - опять, бесы, грызут!

Капитан предложил мне спать у него. Глубокая ночь, часовые задерживают - опасно. Я согласился и сейчас дописываю свой день - спать!

01.04.1945

Последнее заседание суда по делу бандитов из шайки, возглавляемой лейтенантом Абдурахмановым. Раньше людей было не так много, но теперь, в ожидании приговора, зал переполнен.

Судят 23 человека. За исключением двоих, они все принимали участие в ограблениях и нападении на отдельные предприятия и воинские части. Партийная прослойка банды внушительна, грамотность бандитов тоже приличная, но, тем не менее, они пытались объяснить свои действия тем, что сошли с дороги правильной случайно, и некому было повернуть их на путь истины.

04.04.1945 Ночь.

Бервальде.

Еще в начале своего посещения Бервальде, я наведался в редакцию со стихами. Капитан Шестобитов - помощник редактора, оказался очень любезен. Он, оказывается, тоже пишет. Стихи ему понравились, попросил меня переписать несколько для редакции.

На другой день, когда я к нему пришел, у него гостил видный представитель из армии журналист-майор. Капитан Шестобитов представил меня журналисту: "Вот он, тот самый автор стихов". Замечания перемешивались с похвалой и комплиментами. До глубокой ночи засиделся я в беседе и остался в редакции у Шестобитова ночевать.

Наутро, когда майор еще спал, капитан посвятил меня в свои творческие замыслы.

- Видите ли, я сейчас работаю над созданием песни нашей дивизии. Не возьметесь ли вы вместе со мной писать ее?

Я согласился. А когда майор проснулся, Шестобитов сказал ему: "Знаешь, я хочу его познакомить и приблизить к комдиву. Мы будем писать вместе песню о дивизии".

09.04.1945

Бервальде. Середина ночи.

Сюда прибыл госпиталь какой-то ?-ской армии - одни женщины. Целый день длилась суета и движение в районе нашего расквартирования - новосельцы искали перины, кровати, простыни, одеяла (увы, было очень мало постельных принадлежностей - все необходимое находится в употреблении), и находили одно старье. Несколько визитов было сделано и в наш двор, причем двоих мы таки застукали ковыряющимися у нас на чердаке.

Разговорились. Ребята сильно разгорячились и хотели их задержать подольше, познакомиться с ними - перспектива! Я и сам голоден любовью к нежным существам, но эти меня не привлекли, - они были слишком высоки и некрасивы. Однако, ради общества нашего я пригласил их в свою комнату. Они отказывались, но когда им сказали, что я пишу стихи - повиновались. Вслед за ними в комнату ворвалась вся моя шумная компания ребятишек в форме младших лейтенантов - уж больно резво и балованно ведут себя некоторые из молодых офицеров.

Моя обстановка - стол, с разбросанными на нем бумагами, шкаф с тремя отделениями, замыкающийся на ключ, доверху набитый сумками, бумагами и прочим барахлом; два зеркала, одно из них во весь рост. Кругом портреты, и, главным образом, женские; географические карты. На большом зеркале я подцепил голую женщину спиной к людям. На зеркало невольно приходится смотреть и на женщину красивого телосложения тоже.

- Вот кто вызывает во мне вдохновение, - сказал я, зарекомендованный ребятами, как пишущий.

Девчата улыбнулись и покачали головой.

- Как вы не умеете жить, мужчины. Столько здесь столов шикарных и шкафчиков. Разве вы не можете сделать свою комнату более уютной?

Я ответил, что обстановка эта мне нравится и в ней нахожу я самый уют.

После чтения стихов одна из девушек в звании старшины медицинской службы, попросила дать ей переписать "Дорожку" и, пообещав заходить, вышла вместе со своей подругой.

Прошло время. Я работал над песней, которую комдив забраковал и поручил переделать, когда вдруг слышу женские голоса, шум и веселье. Выглянул - они, которые были, и еще много других, среди них красивые.

- Девушки, развеселите и меня, у вас такой хороший смех, а мне грустно.

Они что-то ответили, отделавшись шуткой. Пойте, ласточки, подумал я, и снова приступил к песне.

Вечером собрался в кино "Март, апрель". Поспешил в зрительный зал первым, чтобы занять хорошее место. Людей было мало и мне захотелось сидеть рядом с девушкой. Я попросил капитана удержать три места за собой, а сам бросился из зала к озеру. Там было хорошо, как на бульваре дома, местность располагала к любви и мечтам. У самого озера я увидел двух девушек, одну в платке, другую в кубанке.

- Что, девчата? Пришли помечтать на озеро в Бервальде? - спросил я, и сразу же, перебив себя, - пойдемте в кино!

Те растерялись и мгновенно обернулись ко мне лицом.

- Серьезно, вам не мешает пойти посмотреть кинофильм, тем более что он будет демонстрироваться совсем недалеко отсюда и я занял для вас места.

Они растерялись и обрадовались, но природная застенчивость диктовала им известную нерешительность. Они долго совещались, заставив себя упрашивать. Наконец, согласились, однако по пути в кино продолжали сомневаться и ломались.

Часовой обратил внимание на их боязливость и догадался, что они не из нашей части. Спросил из какой они части, и я, опережая их ответ, назвал номер своей, после чего они наотрез отказались идти в кино. Пришлось с ними распрощаться. Пожал обеим руки. Они были красивы, особенно та, что в кубанке...

- Приходите к озеру, помечтаем вместе и, кстати, познакомимся, я почитаю для вас стихи и вам будет нескучно.