Александр Кацура - Дуэль в истории России

Чернышев, Яковлев и Голицын не были наказаны вовсе. Таким образом, Венансон, единственный, кто пытался действовать по закону, пострадал едва ли не больше всех! Ясно, чью сторону — дуэлянтов или обветшалых артикулов — выбирал Александр I.

При этом, как правило, царь старался хотя бы внешне соблюсти закон. К примеру, он сам стал инициатором следствия по дуэли между полковником Беклемишевым и капитаном Бухариным, причиной которой также было грубое обращение командира с подчиненным, а потом, когда комиссия военного суда согласно старинному закону приговорила Бухарина «лишить живота», высочайшее утверждение этот приговор заменило «выпиской» капитана «тем же чином в армейскую артиллерию, посадя в крепость на 6 месяцев».

Дуэли следовали одна за другой, но в первые годы правления Александра I они редко бывали смертельными, обычно дело заканчивалось ранением, поскольку дрались чаще на саблях, как Беклемишев и Бухарин, или на шпагах, и гораздо реже стрелялись.

Граф Захар Чернышев. 1818 г.

Молодые офицеры Дымов и Сакен, побывав в гостях у отставного генерала и его очаровательной дочери Анны, возвращались в свой полк и по дороге заспорили, кому из них юное создание готово отдать сердце. В споре Дымов потребовал, чтобы его соперник не произносил имя дамы уменьшительно, иначе он вызовет его. Сакен в ответ начал повторять: «Нюта, Нюточка, Аничка, Анюся…» А в результате — дуэль!

Противники вылезли из повозки и скрестили шпаги на залитой солнцем поляне. Не прошло и пяти минут, как Сакен оказался без пальца на правой руке, а Дымов получил пять незначительных ран.

О ссоре узнало начальство. Дуэлянтов арестовали. Суд признал Дымова зачинщиком и приговорил его по «Воинскому Артикулу» к отсечению руки. Ни у кого, в том числе, конечно, и у самих судей, не возникло сомнений, что этот формально выведенный из устаревших законов и отдающий средневековьем приговор останется на бумаге. К примеру, командовавший полком генерал-майор Барклай-де-Толли, предвидя кон-фирмацию, высказал мнение, что содеянное обоими «наносит стыд офицерскому званию», а посему они «недостойны продолжать воинскую службу» и должны быть с нее отставлены.

Александр I согласился с генералом и указал отправить дуэлянтов в отставку, чем и ограничил наказание. Дымов утешился женитьбой на Анне, а Сакен вскоре получил разрешение вновь надеть офицерский мундир и доблестно воевал с французами.

О причине другой романтической дуэли известно из записки, направленной генерал-губернатору Санкт-Петербурга отцом погибшего корнета Рубцова: «Сын мой незадолго до сего времени сделался знакомым в доме придворного актера Климовского. Жена Климовского умела ему, как неопытному молодому человеку, понравиться, будучи в то время в непозволительной связи с поручиком Волховским. Естественно, тут встретились два противника: Волховский, считая себя будто вправе удалить моего сына от жены Климовского, ибо, по собственным его словам, он уже более трех лет таким образом с женой Климовского знаком и даже будто имел от нее детей, требовал, чтобы Рубцов от дому сего отказался; но как Климовская обоих равно принимала, то Рубцов, сын мой, и не хотел на сие согласия».

Сердечный спор завершился вызовом, посланным Рубцовым Волховскому: «Мне очень жаль, что я должен иметь дело с подлецом! Но я надеюсь, что он загладит это, назначивши мне место и время». Чтобы избавить причастных к дуэли лиц от ответственности, корнет приготовил письмо: «Покорнейше прошу почтенных моих товарищей не исследовать причины моей смерти: неприятные и несчастные для меня обстоятельства принудили меня лишить себя жизни». Но симуляция самоубийства не удалась, и военно-судебная комиссия заключила, что Волховский, несмотря на то что «к повышению аттестовался достойным по службе и в хозяйстве хорош, игре и пьянству не предан, способности ума имеет хорошие», тем не менее подлежит повешению. Император на этом решении начертал конфирмацию: «Волховского, зачтя ему более шести месячное заключение под арестом и судом, посадить в крепость еще на месяц».

И все же до суда дело доходило не часто. Полковое начальство, особенно в кавалерии, смотрело на дуэли сквозь пальцы, а бывало, даже их поощряло. Один полковой командир, усердный рубака, был известен тем, что, разбуженный ночью, непременно спрашивал: «Кто?! Кого?!», бестрепетно ожидая услышать результаты очередного поединка. Ясно, что такие начальники не спешили подставлять «своих» дуэлянтов.

Поэтому такие дела обычно не выходили за пределы полка, за исключением дуэлей экстраординарных, которые невозможно было скрыть. Был, например, случай, когда два офицера рубились в губернском городе прямо на соборной площади. Под Вознесенском произошла дуэль прямо на марше к плацу, где должен был состояться смотр. Улан оскорбил гусара, и тот горел желанием разделаться на месте, в ту же минуту; поскольку пистолеты не были заряжены, он предложил воспользоваться пуговицами от ментика — в результате ему его же пуговицей улан прострелил ногу.

Другой гусар, современники сохранили лишь его имя и отчество — Владимир Николаевич, стал участником одной из самых кровавых, равно как и романтических историй, случившихся в России. Он подслушал, как красавица актриса, его возлюбленная, призналась в своих чувствах некоему Дульчевскому. Ревнивец подстерег Дульчевского и дал ему пощечину, обозвав при всех подлецом. Дульчевский тотчас вызвал его.

Барьеры поставили в двенадцати шагах. Первый выстрел жребий подарил Дульчевскому. От волнения у него тряслись руки. За мгновение до того, как он решился нажать курок, актриса, в последний момент узнавшая о дуэли и поспешившая на место события, бросилась между противниками, и пуля Дульчевского досталась ей. Поняв, что возлюбленной помочь уже нельзя, гусар выстрелил, и Дульчевский рухнул замертво. Гусар перезарядил пистолет и послал пулю себе в висок. Ошеломленные секунданты ничего не успели предпринять.

Неожиданно вошла в моду и так называемая «американская» дуэль — самоубийство одного из противников по жребию. Любовный треугольник послужил причиной «американской» дуэли между двумя закадычными друзьями, капитанами Леоновым и Прохоровым. Во время войны с Наполеоном они были оставлены в провинциальном городке для закупки лошадей, и, надо же такому случиться, оба без памяти влюбились в актрису бродячего цирка — ох уж эти актрисы! Соперники договорились: вынувший жребий лишает себя жизни. Предмет их страсти завязала на одном конце платка узелок и спрятала его в руке. Офицеры потянули платок в разные стороны. Узелок достался Леонову. Он вернулся в казарму и застрелился.