Иван Краско - Андрей Краско. Непохожий на артиста, больше чем артист

Один из больших чинов спецслужб сказал мне в частной беседе: «Ну, таких, как ты, у нас в органах, конечно, нет, но наши все любят именно твой персонаж». Им бы хотелось быть такими. (Имеется в виду Андрей Краснов — герой сериала «Агент национальной безопасности». — А. В. )

Снимали «72 метра» в Севастополе. Все в кителях: Башаров, Гармаш, Ливанов, Галкин. Сидим и курим, ждем, пока свет переставят. Подходит офицер местный, отдает мне честь и спрашивает: «Товарищ капитан первого ранга, вы мне так в «Агенте национальной безопасности» нравитесь, разрешите у вас автограф взять?» То есть мужик знает, что я артист, но погоны проигнорировать не может. Такая вот сила привычки.

На съемках «72 метра» мы с Маратом Башаровым погружались на лодке, поскольку параллельно со съемками проходили учения.

Даже когда лодка опускается на перископную глубину — девять метров, — ощущения те еще: кругом начинает капать вода, давление чувствуется прилично, лодка потрескивает, несмотря на то, что она титановая. Но больше всего впечатляет работа этих людей, потому что командир одновременно слушает доклады восьми постов, мгновенно обрабатывает эту информацию и отдает приказы, да еще смотрит в перископ, чтобы поблизости не оказалось кораблей. Вот такого командира я в этом фильме и играю. Конечно, с настоящим командиром — Игорем — мы подружились, и я приглашал его в гости в Питер, но он мне ответил, что последний отпуск у него длился три часа. Он едва успел доехать до дому, а жена ему сразу с порога: «Звонили из штаба. Перезвони». Оказалось, вызывают на боевое дежурство. Дело в том, что из двадцати пяти субмарин у нас в Черном море осталась только одна. На ней мы и снимались.

Курьезы бывают у веселых артистов, а я очень серьезный. Правда, был случай, когда Федя Бондарчук увидел карьерный самосвал БелАЗ. Сказал, что его надо целиком хромировать, оборудовать кожаным салоном — и на Рублевку! Я добавил: «А в кузов джакузи поставить и посадить туда голых девчонок». — «Точно», — сказал Федя. В этот момент нам и пришла счастливая мысль погонять на самосвалах по карьеру.

В сериале «Агент национальной безопасности» у нас на каждом шагу «знакомая обстановка». К примеру, все бандюги на фотографиях в милицейской картотеке — это члены съемочной группы. Представьте, идет текст: «Вы посмотрите на эти лица, это же не лица, а свиные рыла!» А там — приличные люди, наш художник-оформитель или ассистент оператора. Или дается «ориентировка»: «Разыскивается матерый медвежатник Севостьянихин». А это фамилия нашего постановщика трюков. Митя Светозаров — режиссер-постановщик «Агента…» — большой мастер на такие придумки.

Помню, в Театре Ленинского комсомола была срочная работа — спектакль «Роман и лед». Огромная роль, длинный спектакль, я вообще не ухожу со сцены. На репетицию — всего три дня. Я пошел к администратору с последней репетиции, в костюме, мне нужно было два билета для моей девушки и ее подруги. А там сидит такое обтекающее жиром животное в кожаном пиджаке, моего возраста, и говорит, что билеты нужно за два дня заказывать. Ну, я снял костюм прямо у него в кабинете, положил на стол и сказал: «Сегодня ты будешь сам играть». Каждый должен заниматься своим делом. Администрации нельзя забывать, что они кормятся от артистов.

В фильме «Блокпост» мой герой — прапорщик Ильич — носит берет, который положен только особо отличившимся бойцам спецподразделения. Мне льстит, что после «Блокпоста» ребята-спецназовцы сказали: «Ты свой берет заслужил!»

Когда снимали сериал «У.Е.» в Америке, с нашей группой работали два русских по происхождению американца — второй режиссер и его ассистентка. Однажды к ним подошли американские актеры, с которыми я там снимался, и спросили: «Какого это ранга актер? С кем из наших можно сравнить?» И ассистентка ответила, что с Гэри Олдменом, а второй режиссер — что с Шоном Пенном. Это было лестно. Но они тут же добавили, что даже эти названные звезды на съемках ведут себя гораздо скромнее — не начинают материться и говорить партнерам, что они неправильно все делают, а надо делать так и так. На что я им ответил, что у них, наверное, сценарии лучше написаны.

На съемках фильма «Сволочи» мы жили на высоте 2 тысячи 600 метров, а снимали на высоте 2700. Казалось бы, 100 метров по вертикали, а езды на машине — больше получаса. И просто трудно было, особенно в первое время, работать на съемочной площадке из-за разреженного воздуха. А у меня астма. И вообще… я старый больной человек. Плюс изобильная и гостеприимная Армения. Долго отходил. В Армении меня порадовало то, что, во-первых, нас встретили шикарным букетом цветов. Потом нам дали машину в пользование и водителя, который живет в Ереване. Он поселился в нашем пансионате, и мы могли пользоваться машиной в любое время. Правда, машина была одна на двоих, но мы легко решали этот вопрос. В какой-то момент у нас образовалось несколько выходных дней, на которые мы не рассчитывали, и мы спускались в Ереван. А первым делом Александр Ашотович, режиссер, повез нас в Эчмиадзин (резиденцию Католикоса всех армян). Еще была поездка в Гегард, где мы посмотрели храм, высеченный в скале, — это произвело неизгладимое впечатление! Природа невероятно живописная. Мы приступили к съемкам, когда начал таять снег и зацвела вишня. В начале съемок, когда мы поднимались в горы, дорога была расчищена, но вокруг снег лежал толщиной в два метра, а когда съемочный период близился к концу, после вишни зацвел розовенький персик.

…Мы с Атанесяном придумали, что у дяди Паши — моего героя — на предплечье должна быть вытравленная татуировка. Будто бы он сделал ее в детстве, когда сидел на зоне для малолеток.

…Картина не имеет никакого исторического значения, это художественный вымысел. Во-первых, потому, что из детей невозможно сделать диверсантов. У них организм просто не выдержит накала, сломается. Во-вторых, в фильме есть такой фрагмент. Офицер спрашивает пацана: мол, пойдешь воевать? Тот показывает пальцем на портрет Сталина и с презрением в голосе говорит: «За него, что ли?» А не будучи фанатиками, ни на какие подвиги парни не пойдут. Кстати, мы-то думали, что снимали реальную историю. Автор книги и сценария Владимир Кунин утверждал, что сам был когда-то в одном из таких лагерей. И только за пару минут до премьеры он сообщил по телефону режиссеру Атанесяну, что сюжет «Сволочей» — полный вымысел. В итоге Атанесян сказал зрителям: «Чистая правда — первые 30 секунд фильма». Он имел в виду титры.

Одна из моих любимых ролей в кино, безусловно, «Болдинская осень» Александра Рогожкина. Хотя съемки длились всего четыре дня, фильм дался непросто — и не только из-за финансовых проблем. Я, человек довольно сильный, после съемок достаточно долго болел — и физически, и морально было тяжело. Хотя за фильм мне не стыдно, но какая-то зависимость в смысле энергетики все же существует.