Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора

Прочел книгу К. А. Иванова, директора СПБ 12-1 гимназии «Средневековые монастыри и их обитатели», 1910 г. Какая прелесть, чем могли заниматься люди! А я…

Для «Труда»:

«Когда глядишь на очередную «говорящую голову», тебе начинает смутно мерещиться, что же эта голова говорила раньше. В общем, телезрителя, кроме изображения, начинают посещать еще и видения. Для меня поверх всей Чеченской войны плывет незабываемая, почти «святая» тень Сергея Адамовича Ковалева, нашего знаменитого правозащитника. Воистину, хотелось воскликнуть: что хорошо было Адамовичу, то для обычного русского — смерть. Другое, уже свежее видение. Выступает, например, один из наших бывших премьеров и начинает ворковать о своей исключительной роли в прошедших чеченских событиях. А если что-то, дескать, получилось не так, как намечалось, то в этом виноваты другие министры. Как будто не долг и обязанность вожака сделать так, чтобы другие сделали так, как надо. А может быть, универсальна истина, что «руководить — это предвидеть». Или последние рассуждения другого свежего героя нашего времени, бывшего бравого генерала Руцкого, о почти потерянной нашей русской армии. Вот это созидатель! Какие дает советы и как логично рассуждает. Но кто, спрашивается, раньше мешал генералу проявлять свое здравомыслие? А ведь так был близок к вершинам власти. Но хватит злобствовать. Есть и еще одна мыслишка: «Кажется, этот этап чеченской войны Чечня проигрывает потому, что поскупилась на телевидение». Чего же это сейчас журналисты НТВ не смотрят в рот полевым командирам? Жареным запахло, и свою шкурку стало жалко? Тем не менее и на телевидении, которое осточертело своей пронзительно предсказуемой нотой, не все так печально. Перебирая телерегистры, я вдруг наткнулся на передачу, от которой уже не мог оторваться. Как ни удивительно, это был «Музыкальный ринг» с очень странной ведущей. Но заслуга ее — на этот раз — только в том, что вместо привычной попсы госпожа Максимова пригласила на ринг участников конкурса Елены Образцовой. Какие голоса, какие прекрасные молодые лица! И тут же невероятное и неожиданное свидание с легендарными певицами Ренато Скотто и Федорой Барбьери — членами жюри. Немыслимая по красоте и неожиданности передача. И такая бездарная и неумелая власть!»

21 сентября, вторник. Невероятные вещи открываются про наших политиков. Все, естественно, вращается вокруг денег. Вот уже и Примакова обвиняют в получении взятки в 800 тыс. долларов за передачу Ираку каких-то сведений для создания атомной бомбы. Допустим, этого нет. Но ведь все как-то не по зарплатам живут. Каким-то образом лечатся в европейских клиниках, собирают огромные средства. Телевидение сообщило, что Лужков в Германии за 155 тысяч марок купил двух пони для своих детей и кровного жеребца. Ответ очень простой: деньги у моей жены. Но если действительно фирма жены мэра получила заказ на всю пластмассу в Лужниках, на кресла, на всё, то ведь за такой заказ могут и застрелить. Это все из разных передач. Скандально выглядит список в Думу у Жириновского. Среди кандидатов на место в Госдуме красноярский Быков, Якубовский (генерал Дима), Михась, Ашот Енгизарян, банкир, скомпрометированный на деле Скуратова. Наш избиратель все забывает, люди влиятельные и очень денежные проголосуют. Определенно в стране не хватает на прожиточный уровень бедных и образ жизни богатых.

Умерла Раиса Максимовна Горбачева в Мюнстере от лейкемии. До этого она показалась в институте гематологии у нас, и ей поставили правильный диагноз. По словам моего племянника Димы, который работает в институте, у нас знаменитый Воробьев ее бы спас, но ей показалось в Москве некомфортно. О, эта тяга Кузнецкого моста к Парижу. Наверное, не так, всем распоряжается судьба, но ее смерть имеет какое-то мистическое значение. Горбачев тем не менее перед телевидением гнет свою линию публичного политика. Наверное, уже подсчитал шансы, что даст ему как политику смерть жены.

26 сентября, воскресенье. Я снова излагаю для «Труда» свою точку зрения на события по «ящику»:

«Как филолога, меня очень увлекает слово «зачистка». Я представляю себе некое место, ну хотя бы лист бумаги, на котором выскребается любой текст, чтобы и духу не было. Меня каждый раз коробит, произносят ли это слово по отношению к освобожденному селу, или к разбомбленным выходцам из этого же села, к развалинам. Я всегда думаю, сколько под эту зачистку попадает и живого. Не лучшее это слово и для души взрослого, и для хрупкого воображения ребенка.

Самый ненавистный для меня телевизионный жанр — это «ток-шоу». Вся нелепость и глупость и наших телевизионщиков, и нашей тщательно отфильтрованной публики здесь налицо. Что стоил только вопрос в ток-сериале «Моя семья» некоему транссексуалу, наверное, мужественному человеку, переменившему пол и обретшему свою семью: «А как проходила ваша первая брачная ночь?» И без ханжества: самая ли актуальная эта тема? И сколько неловкости и за публику, и за этого смелого человека, вынесшего на суд общественности свою личную жизнь. Вообще, со словами на телевидении плохо. Кажется, что во всех ток-шоу участвуют одни и те же люди, некая уже заранее сговорившаяся тусовка, мнение которой выдается за мнение специалистов и народа. На это суждение надоумила меня когда-то любимая «Старая квартира-1992». Но как раздражают в свежем выпуске и кочующая из передачи в передачу Кира Прошютинская, почти придушившая свой «Пресс-клуб», а вот воскресшая в уже пробуксовывающей славкинской «Квартире», и неувядаемый Горин, слетевший с жердочки своего «Белого попугая» на просторы 1992 года, и Олег Марусев, традиционно причастный к самому неинтересному на ТВ. Я уже не говорю здесь о вечно самоуверенном Гайдаре, решившем на фоне нашей сегодняшней жизни еще раз объяснить всем нам и обкраденным старикам и старухам, каким он был молодцом в 1992-м. Какая сила, кроме, естественно, немыслимого таланта, держит на телеэкране всех этих замечательных людей одного мировосприятия? И нельзя ли изредка добавлять туда для аромата и разнообразия — других?»

28 сентября, вторник. Сдавал кровь в институте иммунологии на Каширке. Как сейчас принято, всех анализов сделать мне, как и положено, как я по прежней жизни привык, то есть за государственный счет, несмотря на протекцию Саши Науменко, не смогли, поэтому другую часть этих самых анализов сделали частным образом. В коммерческой лаборатории, составленной из тех же сотрудников и в том же коридоре института. Стоило это около полутора тысяч рублей. Пора, кажется, делать параллельный Литературный институт. Тогда я начну за деньги учить детей этих самых сотрудников и прочих, которые теперь с помощью бессильного и разворованного государства почти приватизировали нашу медицину.