Борис Горбатов - Дорога на Берлин

- Я запомнил вас. Вы были единственный американец, которого я встречал на войне.

- Черт вас возьми, - закричал Мак Орлан. - Это было всего год назад. Вы были в Кривом Роге, а сейчас вы в Германии. Вы, русские, очень быстро ходите. Даже страшно.

- Нам медленно ходить нельзя. Мы свой шаг кровью оплачиваем, - сказал Вася, присаживаясь у кровати. - А помните, как мой товарищ, Дорошенко, говорил вам тогда: "Сегодня нам еще нужен второй фронт, а завтра..."

- Но второй фронт сейчас есть! - вскричал Мак Орлан.

- А зачем он нам теперь? - пожал плечами Вася. - Мы и сами управились.

- Но вы ранены, Вася? - сказала Ирина.

- Пустяки! Вот вы, говорят, давно лежите. Плохо было?

- Не знаю... Но я не могла умереть, не побывав в России.

- Вот, вот! - понимающе отозвался Вася. - А я не мог умереть, не побывав в Берлине.

И они оба расхохотались.

- А-а! - насмешливо воскликнул Мак Орлан. - Теперь вы поедете в Россию, мисс Ирен?

- Нет! - жестко ответила она. - В Берлин. - И улыбнулась. - Для меня путь в Россию лежит через Берлин.

Вася засмеялся.

- Домой через Берлин, - у нас так все солдаты говорят.

- Или... к праотцам? - пожал плечами Мак Орлан. - На войне как на войне.

Вася иронически посмотрел на него и усмехнулся.

- А мы уж четыре года знаем, что на войне убивают. И знаете - не боимся...

...Прямо на зрителя мчится "виллис".

В нем капитан Вася Селиванов, Галя и Ирина. Ирина в польской военной форме.

Дороги Германии. Клены вдоль шоссе.

Грязь. Ранняя весна.

Подымается с сиденья Вася, протягивает вперед руку, кричит:

- Одер, друзья!

Машина останавливается у Одера.

Лед идет по реке...

- Лед тронулся, - говорит Галя.

- Разве ж это лед? Разве это ледоход? - презрительно отзывается Вася. Лапша! Вот у нас ледоходы на Волге!..

- Расскажите о Волге, Вася! - тихо попросила Ирина.

Вася оглянулся на нее.

- Волга? - засмеялся он. - Разве про нее расскажешь. - Про нее петь надо! - Он посмотрел вокруг и даже сплюнул. - Нет, не нравится мне европейская природа, право. Чахотка! И лес - не лес, и степь - не степь, и река - не река.

- У нас красивей... - застенчиво сказала Галя.

- У нас! - даже задохнулся от восторга Вася. - У нас выйдешь в степь боже ты мой! И петь хочется, и плакать, и жить, и любить... А тут...

- А тут? - засмеялась Ирина.

- Тут?.. Тут только выпить хочется от скуки.

- Нам торопиться надо, Вася! - напомнила Галя.

- Да, да. Поехали.

Они садятся в машину. Вася за рулем, рядом Галя. Они едут вдоль Одера... Тепло. Весна...

Вася чуть слышно мурлычет песенку. Галино плечо совсем близко к его плечу. Им хорошо сейчас обоим.

Ирина смотрит на них с нежной грустью.

- Скажите, - вдруг говорит она. - А как любят в России?

Вася удивленно обернулся к ней и вдруг покраснел.

Смутилась Галя.

Отодвинулась от Васи.

- Нет, не надо рассказывать! - улыбнулась Ирина. - Я вижу.

...Плацдарм на Одере.

Блиндаж командира полка.

Дорошенко обнимает Васю.

- Ты жив, чертушка, жив, жив! - радостно повторяет он и трясет капитана за плечи.

- Жив, подполковник. Разве меня шальною пулею смахнешь с земли? А у нас все живы?

- Все не все, а живем... Воюем!.. Нет, до чего ж я рад тебя видеть, капитан. Вот и не думал, что так обрадуюсь...

- Дай и мне тебя обнять, Вася, - говорит, выступая из темноты, Автономов. - А я чуть было о тебе некролог не написал.

Они обнимаются.

- Жаль не написал, я бы прочел, что ты обо мне в самом деле думаешь, смеется Вася.

- А я всегда что думаю, то и пишу. Даже о живых.

- Ох, страшный ты человек, Федор Петрович! Который уж вещевой мешок пошел с рукописями-то, а? И все ведь о нас с Дорошенко... Даже страшно! - И Вася обернулся к своим спутницам. - Это - Ирина, - представил он девушку из Жолибужа. - Пан поручик Ирина.

Ирина сдержанно козыряет Дорошенко.

- Здравствуйте, Ирина. Я не узнал вас, - обрадовался Автономов.

- Постарела? - усмехнулась она. - Здравствуйте.

- Вы в польской армии?

- Да... Мы соседи.

- Польский корпус правее нас, - сказал Дорошенко. - Рядом драться будем.

- Да, рядом... - вздохнула Ирина. - Ну, ничего! После Берлина я надеюсь быть не только соседкой...

- А это Галя... - сказал Селиванов.

Галя выступила из темноты.

- Это Галя! - значительно повторил Вася.

Галя внимательно посмотрела на Дорошенко.

- Очень рад вам, Галя! - сказал подполковник и протянул ей руку.

- И я тоже... - пробормотала она.

Непонятное молчание вдруг наступило в блиндаже.

- Ну что ж! - сказал Вася решительно. - Мы солдаты. Лучше сразу! - И посмотрел прямо в глаза Дорошенко.

Автономов тревожно заворочался.

- Я слушаю... - тихо ответил побледневший подполковник.

- Галя была... подругою вашей Гали, Игнат Андреич!

- Была? - тихо переспросил Дорошенко. (Пауза).

- Д-да... Была... - ответил Вася и опустил голову. (Долгая пауза.)

- Так, - сказал, наконец, Дорошенко. - Ничего... Мы солдаты. Говори, Галя.

...Уже совсем темно в блиндаже. Чуть мерцает огонек "летучей мыши".

Галя заканчивает рассказ.

- Непокорная была ваша Галя. Ох, какая смелая и хорошая! И они... замучили ее. Замучили... Нам даже похоронить не дали. Увезли ночью.

Молча слушает Дорошенко.

Потом так же молча встает и уходит.

...Он стоит у блиндажа под дубом.

Смотрит на запад.

Там, за Одером, - туман, ночь, враги...

Оставшиеся в блиндаже сидят молча.

- А он так надеялся! - произнес Селиванов. - С тем и шел в Германию, чтоб Галю найти.

- Не за тем шел! - отвечает Автономов. - Нет, не за тем! - Он вдруг встал, взволнованно прошел из угла в угол, остановился. - Эх, нет у меня слов, нет у меня слов таких, чтоб рассказать нашим людям... о них же... О том, какие они. Какие они красивые и благородные люди!

...Стоит Дорошенко под дубом, смотрит за Одер.

Тихо плещется река.

Ночь. Неслышно подошла Ирина.

Стала рядом.

Тоже смотрит за Одер.

...И сразу - загрохотали пушки.

Ночь.

Ракеты.

Наступление.

В блиндаже у телефона подтянутый, строгий Дорошенко.

- Да, - говорит он в трубку. - Готов. Есть. Спасибо. Да. - Вдруг он поежился, втянул плечи, голос стал глуше. - Да, так точно. Да. Получил печальную весть. Да. Дочь... Да. Галей звали. Да... семнадцать... (Пауза.) Спасибо за сочувствие, товарищ генерал. Нет, ничего... Спасибо... У меня сердце каменное, товарищ генерал... насколько может быть каменным сердце человека... (Пауза.) Спасибо. Есть. Слушаю.

Он кладет трубку аппарата. Смотрит перед собой.

Гремят за кадром пушки.

Дорошенко беззвучно шепчет:

- Иду к тебе, Галя. Иду к твоей безымянной могилке, дочка!..

Он еще секунду стоит молча.

Потом, словно стряхнув с себя все не идущее к бою, резко и с силой бросает телефонисту:

- Звони в батальоны. Вперед!

...Вперед!

Рванулись через Одер полки, батальоны, роты...

Развалины Кюстрина.

Деревянный мост через Одер.