Дитер Хэгерманн - Карл Великий

Уже 25 октября 788 года Карл, пребывая в Регенсбурге, решает вопрос о передаче прав на владение монастырем Химзее церкви Меца, своему архикапеллану Ангильраму. В 891 году это дарение было аннулировано его праправнуком Арнульфом (историческая область Каринтия) в пользу собственного высшего духовного лица двора и тогдашнего архиепископа Зальцбурга, впрочем, лишь после передачи значительно ближе расположенного к Мецу аббатства-Люксёй в Вогезах под начало церкви Святого Арнульфа. В контексте этого дарения 788 года и прочих правовых актов, а также историко-графических свидетельств характерным представляется следующее обстоятельство. После смещения родовой герцогской фамилии из источников исчезает термин «дукат» (герцогство) с заменой его на бесхитростные формулировки типа «отечество» (раtria) «как совокупность того, чем управляет князь в силу данной ему власти» (по выражению Томаса Эйхенбергера), провинция, страна баварцев или баварский регион.

В круг вопросов, которые рассматривались в 788 году в Вормсе, вошла также оплошность, допущенная в сфере дипломатии и политики на территории Аквитании. В ней едва ли можно было винить короля Людовика (ему тогда едва исполнилось десять лет). Скорее всего это произошло по недосмотру его советников. По свидетельству одного из двух биографов Людовика Благочестивого, названного из-за своей анонимности и большой учености Астрономом, носивший также титул герцога граф Корсо Тулузский по повелению Людовика стал гарантом обеспечения безопасности князя басков Адельрика даже без принесения клятвы безопасности. В ответ регенты объявили о созыве общего собрания в Мургуду (mors Gothorum = смерть готам!) с особым приглашением на него названного баска. Тот явился лишь после предоставления заложников. К тому же только дары способствовали освобождению графа Корсо. Такая политика умиротворения не получила одобрения правителя франков. Адельрика вызвали в Вормс, где против него в присутствии Людовика провели судебное разбирательство, показательное в смысле серьезной «проработки». В результате баск был объявлен вне закона и подвергнут изгнанию. Своего высокого положения лишился и граф Тулузский. Его место занял дальний родственник кузена Карла, впоследствии приобретший известность как Вильгельм Тулузский. Его настоящее имя Виллехальм Вольфрам фон Эшенбах. {Это ошибка. Вольфрам фон Эшенбах, немецкий поэт, живший в ХII веке, был автором поэмы о деяниях Вильгельма Тулузского, но, разумеется, не мог быть самим Вильгельмом. — Прим. автора ОСR} Герой военных кампаний, учредитель монастырей, с огромным трудом управлялся с басками.

Даже принятие Карлом жестких мер не сказалось на репутации его малолетнего сына, короля. Тем не менее Карл дал понять, что не намерен ослаблять бразды правления на юге Галлии и воздерживаться от вмешательства в целях наведения порядка. Эта решимость коснулась даже материального содержания юного короля. В тягостной экономической ситуации он был просто лишен необходимых средств пропитания, ибо прежнее герцогское: владение в значительной мере стало добычей знати. Поэтому после 791 года Карл велел эмиссарам основать по периметру государ-ва франков четыре зимних пфальца. В них Людовик должен был наезжать с определенной последовательностью. Специально выпущенные для Аквитании капитулярии, примерно с 789 года запрещавшие какие-либо заговоры на местах, однозначно показывали, что опосредованная власть в лице его сыновей в королевском звании нисколько не ослабила их власть и ее носителей и не изолировала от подлинного центра власти. Территории на периферии империи постоянно ощущали воздействие вседержавного правителя и в отличие от герцогства Меровингов не проявляли никаких собственных особых династических интересов.

В конце 788 года Карл вернулся из баварской резиденции в Ахен, где провел все долгие зимние месяцы. Здесь король отпраздновал Рождество и Пасху, которая пришлась на 19 апреля 789 года. Тем самым наше внимание вновь приковано к пфальцу, кафедральному собору, этому великолепному шедевру зодчества, по выражению Эйнхарда. Расположенный на востоке королевских владений Мааса и Льежа вблизи теплых источников, известных еще со времен древних римлян, целительное воздействие которых стареющий король франков ценил все больше и больше, с прилегающими великолепными охотничьими угодьями в так называемом ахенском лесу, Ахен становится самым притягательным местом для Карла и его преемника. И все это несмотря на то что средства связи и эффективность правления страдали от неблагоприятного географического положения пфальца вдали от крупных рек.

После исторического непробудного сна, который начиная с 936 года прерывался церемониями возведения якобы на трон Карла новых королей, Ахен пробудился к новой жизни только с момента причисления к лику святых великого франка в 1165 году. Это событие по сей день остается апофеозом европейского культа Карла, чему способствовали и тезка Карл IV, и французские короли эпохи позднего средневековья.

Еще отец Карла Пипин провел в вилле Ахена важнейшие для христианства дни 765–766 годов. Сам Карл и Карломан отмечали здесь Рождество 768 года. В следующем году из «общественного дворца» в Ахене в адрес получателей направляются две королевские грамоты. Хотя из этого превращения виллы во дворец нельзя делать слишком далеко идущие выводы, тем не менее очевидно, что это место должно было располагать строениями, придающими королям франков репрезентативный характер. Так, например, археологические раскопки доказывают, что кафедральный собор воздвигнут над римской термой, получившей впоследствии пристройку в форме апсиды, служившей в качестве капеллы. Тем самым в Ахене могло совершаться обязательное богослужение.

Превращение Ахена в ведущий пфальц с прилегающим к нему монастырем произошло лишь в девяностые годы. Не исключено, что пребывание короля в Ахене зимой 788–789 годов дало импульс строительным работам, апофеозом которых стало появление восьмиугольника, увенчанного куполом центрального строения. Пожар, произошедший в 790–791 годах в пфальце в Вормсе, которому Карл долгое время отдавал предпочтение, видимо, ускорил расширение выделенной под ахенский пфальц земли. В любом случае начиная с 794–795 годов за редкими исключениями, связанными, к примеру, с военными походами против саксон или с императорской коронацией в Риме, король вплоть до своей кончины проводил зиму в Ахене. Биограф Эйнхард с полной уверенностью обосновывает это любовью монарха к горячим источникам. Отдавая должное теплым ваннам, уже немолодой Гёте 21 ноября 1814 года в письме жившему в Берлине Карлу Фридриху Цельтеру пишет: «В старости было бы правильно, как Карл Великий, выбирать свою резиденцию в таких вот вздымающихся вверх парах». Таким образом, водный путь Рейн — Майн со своими расположенными в центре и со всех сторон доступными местами для собраний, подобно Франкфурту и Вормсу, не говоря уже о (меровингских) пфальцах между реками Сомма и Сена, утрачивал значение. Любовь Карла к термам и, очевидно, благоприятное положение со снабжением двора предопределили принятие окончательного решения.