У. Мор - «Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941

Ему предстояла дьявольская работенка — пробиться по телефону в военно-морской штаб. Он не знал, с кем разговаривал, но его собеседник был крайне раздражен тем, что его оторвали от дела, которым он занимался. Уже на второй минуте разговора Мундт начинал чувствовать свою вину и необходимость извиниться. Потом он поговорил с кем-то другим. Его новый собеседник отнесся к прибытию с другого конца света загруженного судна-приза с меньшим энтузиазмом, чем начальник шлюза, которого отрывают от воскресного обеда, чтобы пропустить резиновую лодку.

«Тиррана» должна была оставаться на месте. Из-за наличия вражеских минных полей она не могла войти в Жиронду без эскорта тральщиков, который может быть выделен только на следующее утро.

— Завтра утром? — поразился Мундт. — Но это же еще двенадцать часов!

— А что такое двенадцать часов? — безразлично проскрипел голос в трубке. — Подождете.

— Но вдруг появятся вражеские субмарины? — запротестовал Мундт.

— Не волнуйтесь, — засмеялись в ответ. — Их здесь нет.

Мундт снова вышел на залитый солнцем причал. Он чувствовал смутное беспокойство, от которого никак не мог отделаться. Военно-морское командование «Запад» работает здесь постоянно, убеждал он сам себя, и знает обстановку лучше. Да и не может быть, чтобы судно совершило такое путешествие, как «Тиррана», и попало в передрягу в самом конце. Это было бы слишком несправедливо.

Английские пассажиры «Тирраны» рассматривали французский берег с несколько меньшим удовольствием, чем остальные пленные. Тем не менее даже они признавали, что все не так уж плохо. После спартанских условий «Атлантиса» «Тиррана» им показалась роскошной. Здесь было достаточно места для девяноста пяти белых пассажиров и ста семидесяти девяти индусов, а для гражданских лиц были выделены удобные каюты и обеспечено обслуживание. Но все равно нельзя было утверждать, что люди чувствовали себя как на отдыхе в морском круизе. Все понимали, что конечной целью их путешествия являлся лагерь.

На первом этапе путешествия оптимисты каждый день ожидали встречи с британским военным кораблем. Когда же через два дня после выхода в плавание «Тиррана» только по счастливой случайности разошлась с британским крейсером, они искренне радовались этому. Людям было сказано, что «Тиррана» не будет ввязываться в бой — с таким грузом и мизерной командой это было бы смешно, но кто знает. Случиться может всякое. Поэтому стали появляться новые опасения. Подходы к занятым немцами портам плотно патрулировались британскими подводными лодками, кораблями, от которых трудно было ожидать большой разборчивости в выборе жертв или нежной заботы о пассажирах и команде. Поэтому на появившийся вдалеке испанский берег пленные взирали с неоднозначными эмоциями. Оказавшись, так сказать, на вражеской территории, они решили примириться с неизбежным, и будь что будет. Что бы их ни ожидало, одно не подлежало сомнению: им удалось уберечь детей от опасностей моря.

Вернувшись с берега, Мундт заметил двух или трех детишек, весело бегающих по палубе. Что их ждет? Непривычные условия лагеря для интернированных вряд ли окажут на них такое же сильное влияние, как на взрослых. Странно, но дети всего мира, казалось, обладали неким защитным рефлексом, своеобразной эластичностью, способностью находить удовольствия там, где оказались.

Зигер физически ощущал любопытство пленных, когда, вместо того чтобы сразу войти в Жиронду, «Тиррана» медленно двинулась вдоль берега.

Он слышал, как кто-то спросил:

— Какого черта мы здесь ждем?

Ответная реплика была произнесена хорошо потрепанным жизнью норвежцем — его голос Зигер узнал.

— Наверняка какая-нибудь ерунда на берегу.

Зигер, знавший истинную причину, держал рот на замке, но слухи все равно поползли, как это всегда бывает. Королевские ВВС сбросили в реку мины, сделав ее небезопасной для судоходства. Но повода для тревоги нет. Никакого. Утром подойдет эскорт тральщиков и проведет «Тиррану» в порт.

— Что ж, значит, мы проведем еще одну ночь в море, — бодро заявил один из англичан. В его радостном голосе явственно ощущалась гордость за Королевские ВВС, которые так хорошо поработали.

— Это надо отметить, — с очевидным сарказмом отметил другой. Это был старый моряк, проведший в море много лет.

Мундт нервничал и не находил себе места. Чем дольше «Тиррана» оставалась в море, тем меньше это ему нравилось. Куда к дьяволу подевались тральщики? Ночь уже давно миновала. Рассвет тоже. Подошло время ленча. А они все еще болтались в море. Мундт все чаще и чаще бросал мрачные взгляды в противоположную от берега сторону.

Зигер продолжал насвистывать «Типперери», но выглядел более рассеянным, чем обычно. Что, в конце концов, происходит? Почему они не могут войти в порт?

Прошел еще час и еще. Ленч закончился. Самых маленьких детей уложили спать — даже война не отменяет дневной сон для малышей. Некоторые женщины сидели на палубе, мягкое солнце ласкало их задумчивые лица. Они размышляли о доме, гадали, какая судьба их ожидает на этом в одночасье ставшем чужом берегу.

«Не беспокойтесь, лейтенант, в этом районе нет субмарин».

Торпедный удар… Одна… две… три!

В течение короткого мгновения царило молчание. Люди замерли от ужаса и удивления. А потом разверзся ад.

Доселе горизонтальная палуба сильно накренилась, один поручень почти коснулся воды, другой взмыл высоко в воздух. Когда прозвучал сигнал тревоги, Мундт вскочил и попытался сосредоточиться. Надрывалась сирена, кричали женщины, триста пассажиров метались вокруг, подгоняемые жаждой выжить. Потрясенный Мундт несколько мгновений тупо взирал на воцарившийся хаос, потом его взгляд остановился на гражданских пассажирах, скатывающихся по наклонной палубе в воду.

— Не туда! — закричал он. — Если судно быстро перевернется, оно вас накроет.

Зигер был моряком и выбрал правильный — трудный путь. Он вскарабкался по палубе вверх к поручню, отчетливо видному на фоне голубого неба, и уже совсем было собрался перевалиться через него, когда увидел женщину. Англичанка стояла, вцепившись в поручень, а ее взгляд был устремлен в небо. Зигер задержался и крикнул женщине, чтобы она спасалась, но та не обратила никакого внимания. Она застыла на месте, следя напряженным взглядом за редкими облаками, и мысленно явно находилась очень далеко от окружавшего ее кошмара.

— Ради бога, прыгайте! — завопил Зигер.

Женщина никак не отреагировала.

— Прыгай, идиотка! Судно тонет!

Чертыхаясь и проклиная некстати пробудившуюся совесть, не давшую ему позаботиться о спасении собственной шкуры, он перебрался, почти вися на поручнях, к женщине.