У. Мор - «Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941

Команда «Шеера» тоже была удивлена. Вместо ожидаемого одного судна на рандеву явилось четыре. Мы гордо продемонстрировали свои призы, потом подошли к правому борту нашего «большого брата», чувствуя себя рядом с закованным в броню рыцарем неряшливыми купцами. Погода разошлась не на шутку: ветер достиг ураганной силы, огромные волны подбрасывали «Атлантис», словно детскую игрушку. С «Шеера» передали сочувственное сообщение, что «они вполне понимают невозможность нашего прибытия на борт до улучшения погоды». Но Рогге был человеком упрямым и сразу ответил: «Я все равно прибуду». Он был уверен, что норвежские вельботы превосходят командирский катер карманного линкора, но даже если бы их не было, мы все равно попали бы на «Шеер», пусть даже пришлось бы добираться вплавь.

Хорошо, что прибегать к крайним мерам все-таки не пришлось. После искусного маневрирования, как-никак волны были размером с дом, мы все же оказались на палубе «большого брата». Правда, переход был мало приятным, а как раз когда я приготовился вскарабкаться на палубу линкора, наша лодка рухнула во впадину между волнами, и чертов корабль выбрал именно этот момент, чтобы последовать за ней.

Для нас устроили хорошую вечеринку, но шторм был настолько силен (дело было именно в шторме, а не в радушном гостеприимстве военных моряков), что, когда пришло время возвращаться, я остался на «Шеере». В критический момент Рогге успел запрыгнуть в вельбот, а я отстал, лишившись шанса на возвращение. И хотя здесь было намного удобнее, меня очень тревожило, что «Атлантис» по какой-то причине может неожиданно уйти, а я останусь.

Но все обошлось. Мы совершили совместный переход в южном направлении к более спокойным водам, где смогли провести время со всей приятностью. Некоторые старшины и матросы с «Атлантиса» получили приглашение на «Шеер» и смогли испытать глубочайшее удовлетворение, вдоволь покрасовавшись перед новичками из команды линкора, — что ни говори, они были настоящими ветеранами по сравнению с салажатами, которые три месяца назад впервые увидели море.

Также мы обменялись подарками, весьма щедрыми — ведь они нам ничего не стоили. Из своих трофеев мы снабдили каждого члена команды «Шеера» авторучкой. Позже у нас появился повод пожалеть о своем великодушии: через несколько лет мы с удивлением узнали, что «Шеер» сам добыл эти трофеи.

Ответный подарок привел нас в некоторое замешательство. Перед рандеву с нами «Шеер» захватил английский рефрижератор «Дукеза» с грузом яиц. Их там оказались буквально миллионы. Нам выделили 150 000 штук. В течение двух недель каждый член команды и каждый пленный — никто из них не видел свежих яиц уже много месяцев — съедал (мы специально подсчитали) от 6 до 12 штук в день. Мы ели яйца вареные, жареные и яичницу-болтунью. Мы наслаждались всевозможными омлетами и «шотландскими яйцами». [29] Вареное яйцо, обвалянное в молотом мясе, специях, хлебе и обжаренное. Когда же нам смертельно надоели яйца во всех мыслимых видах, их еще оставалось несколько тысяч штук. Они частично начали портиться и издавали невыносимую вонь. Поэтому никто не пожалел, когда в конце концов их было приказано выбросить за борт.

Топливо с нашего последнего приза получили «Шеер», «Танненфельс» и мы. Его запасы казались неисчерпаемыми.

Позднее, находясь в этом удаленном районе Индийского океана, мы приступили к серьезнейшей работе — передаче топлива итальянским субмаринам. Для нас это было интересное задание, потому что нам пока не представлялась возможность познакомиться с южными союзниками, если не считать таковой случайную отправку пленных в Сомали. Из того, что мы видели, у нас создалось впечатление, позднее подтвердившееся, что мастерство и настроение итальянской команды целиком зависит от их командира. Многие итальянские командиры субмарин были опытными и храбрыми людьми, но, в общем, нам показалось, что старшим офицерам итальянского флота не хватало того, что американцы называют ноу-хау. Кроме того, мы были потрясены шириной и глубиной социальной пропасти, разделявшей офицеров и команду. Как правило, итальянский офицер жил в наилучших условиях, которые только может позволить обстановка, но матросы существовали в воистину скотских условиях и на голодной диете. Поэтому вряд ли стоит удивляться отсутствию всеобщего энтузиазма.

Между тем, когда мы получили срочный приказ обеспечить бункеровку субмарины «Перла», следующей из Массауа, мы поспешили к месту рандеву, обуреваемые любопытством, и прибыли в точку встречи, расположенную на тридцать третьем градусе южной широты, точно по расписанию. Никакой субмарины там не оказалось. Испытывая законное недовольство, мы ждали: Рогге ворчал, да и наше терпение постепенно истощалось. Затем, в нарушение всех правил о радиомолчании, мы получили радиограмму с субмарины, в которой итальянцы интересовались, почему их заставляют ждать. Субмарина находилась на 33-м градусе широты. Мы ее легко запеленговали, но то же самое мог сделать любой британский крейсер, рыскающий в непосредственной близости. Он мог поймать нас обоих, и тогда попытка проявить солидарность со страной, находящейся на южном конце оси, обошлась бы Германии очень дорого. Однако мы благополучно перегрузили на «Перлу» 7 тонн смазочного масла — этого ей должно было хватить надолго. Но ее командир, воздав хвалу нашим «удивительным успехам», имел наглость потребовать еще 70 000 сигарет.

Мы с сожалением попрощались с «Шеером». Такие чувства могут испытывать люди, знающие, что каждый новый день может стать для них последним, прощаясь с соотечественниками и сомневаясь, доведется ли им еще когда-нибудь свидеться. Мы почувствовали себя более одинокими, чем до встречи с карманным линкором. По сравнению со стальными палубами «Шеера», его мощными орудийными башнями, «Атлантис» показался маленьким и каким-то несерьезным, что ли… Линкор словно принес нам весточку из уже почти забытого Киля со всеми его приятностями. Но как сказал Каменц — старый торговый моряк:

— На этих стальных кораблях так удушающе жарко… Согласитесь, на нашем «Атлантисе» намного комфортнее.

Мы только теперь начали осознавать, как широко распространилась рейдерская деятельность и как сложно ее организовать при таких огромных масштабах.

Мы слышали новости о наших победах, о том, как наш коллега — «Пингвин» — захватил в полном составе норвежский антарктический китобойный флот. «Пингвин» долго преследовал свою добычу, наблюдал за разбросанным на огромном пространстве флотом, оставаясь вне пределов видимости, пока не установил местонахождение плавучего рыбозавода. Остальное было делом техники: подойти к рыбозаводу, захватить его, выяснить секретный код, по очереди созвать ничего не подозревающих китобоев и захватить их.