У. Мор - «Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941

Скажете, тут нет никакой хитрости? Возможно. Но этот захват имел важнейшее значение для страны и, в отличие от множества грязных страниц войны, обошелся без единой жертвы. Этот эпизод тем более замечателен, что впоследствии весь флот был отведен в оккупированную Францию и прибыл туда в целости и сохранности.

«Пингвин» нанес противнику тяжелый урон и вплотную приблизился к установленному нами рекорду потопленного тоннажа. Он был единственным рейдером, которому это удалось. Если бы мы знали, что ему осталось всего три месяца… Доходили до нас сведения и о потерях, среди которых оказался единственный вышедший в море итальянский вспомогательный крейсер. Ему не повезло — корабль сразу наскочил на британский вспомогательный крейсер. Много наших судов снабжения были потоплены или захвачены. Тем не менее район деятельности рейдеров был так обширен, а британцы испытывали столь настоятельную необходимость сосредоточить все свои основные силы в Северной Атлантике и на Средиземноморье, что мы, даже прослышав, что на нас охотится британский вспомогательный крейсер «Ранчи», находящийся к северу от Чагоса, наслаждались свободой. Полагаю, противник об этом не догадывался.

«Шеер» во втором боевом походе больших успехов не достиг. После войны его деятельность подверглась обширной критике. Утверждалось, что в ней отсутствовала дерзость, которая могла привести к тяжелейшим потерям союзников. Те, кто придерживался этой точки зрения, утверждали, что у англичан в Южной Атлантике или на Средиземноморье не было ни одного корабля, способного противостоять тяжелому вооружению «Шеера». С другой стороны, находясь во время войны в море, мы не могли в полной мере осознать все то, что представляется очевидным кабинетным ученым, имеющим в своем распоряжении все необходимые документы. Как бы то ни было, именно присутствие «Шеера» привело к разрушению путей сообщения союзников.

Что же касается «Атлантиса», на нашем счету пятая часть всего торгового тоннажа, потопленного надводными кораблями германского флота.

— Тараканы, — пробормотал стоящий рядом со мной матрос. В его голосе звучало удивление и отвращение.

Я переступил порог грязного камбуза и посмотрел в угол, к которому был прикован взгляд матроса. По заляпанному полу двигался черный ручеек.

Я впервые оказался «за кулисами» пассажирского судна, и, хотя не ожидал здесь стерильной чистоты роскошных круизных лайнеров, все же камбуз «Замзама» был хуже самых страшных ночных кошмаров.

— Тараканы, — скривившись, повторил матрос.

Они были везде. Особи длиной 5 сантиметров выползали со всех сторон, передвигаясь внушительными отрядами. Они словно стремились покинуть тонущее судно.

— Фу, — сказал другой матрос, случайно заглянувший в камбуз, — здесь воняет.

Двигаясь к трапу, ведущему на верхнюю палубу, я подумал: «Здесь, может быть, и воняет, но страшно подумать, какая поднимется вонь, когда союзники узнают про „Замзам“.» « Вторая „Лузитания “» — так они назвали нашу жертву. « Новый акт варварства », — так они описали потопление.

В течение следующих недель история «Замзама» широко освещалась в западной прессе как очередной пример наплевательского отношения немцев к международным законам, — в нее было вовлечено 138 граждан тогда нейтральной Америки. Международный инцидент…

Мы атаковали «Замзам» 17 апреля, прячась под покровом ночи и темнотой западной части неба, в то время как его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне первых рассветных лучей. Мы потопили его после терпеливого многочасового преследования, ознаменовав этой операцией временное возвращение в наши первые «охотничьи угодья» — Южную Атлантику. Эта история привлекла к нам всеобщее внимание, мы удостоились статей и писем в «Таймс» и «Лайф».

Один из «писателей» заявил:

— Они зашли слишком далеко, пора их достать.

Их — это значит нас. Выразив свой программный лозунг, этот «писатель», житель Браунвуда, штат Техас, добавил:

— Если эти стервятники хотят связаться с нами здесь, думаю, все техасцы готовы встретиться с ними на полпути.

Связаться! Действительная история потопления этого проклятого египетского судна была воистину фантастична и явилась результатом стечения обстоятельств. Судно, которое мы обстреляли с расстояния 3 мили, было вовсе не тем, что мы считали! «Замзам» стал жертвой совпадения, случайного стечения обстоятельств, чтобы в этом разобраться, следует вернуться в мирный 1937 год к дружественному визиту Рогге в Англию.

Это было королевское лето и королевские мероприятия. Рогге, представлявший Германию на регате шестиметровых яхт, проводимой во время торжеств по случаю коронации короля Георга VI, наслаждался жизнью — Англия принимала немецкие команды с большим гостеприимством. Как не похожа, думал он, была ситуация 1937 года на ту, что сложилась в англо-германских отношениях несколькими годами раньше. А увидев рекламный плакат, приветствующий яхтсменов Германии в Торбее, он выпросил его у торговца газетами в качестве сувенира. Это сослужит хорошую службу англофобам дома, подумал он. Юго-западное побережье Великобритании было окутано аурой подлинного товарищества, и немало стаканов вина было поднято за истинную дружбу между британскими и немецкими морскими офицерами. Именно в это время Рогге получил приглашение посетить колледж военно-морского флота в Дартмуте.

Рогге любил Дартмут. Профессионал в нем восхищался нерушимыми традициями, которые олицетворял этот город, художник и яхтсмен — любовался красотой пейзажей: обширным заливом, маленькими суденышками, покачивающимися на его голубой глади на фоне укутанных пышной зеленью холмов, серыми и бурыми скалами. Только одна вещь удивила его — среди военных кораблей на якорной стоянке находилось два торговых судна, причем явно не первой молодости — с четырьмя мачтами.

— У вас здесь двое чужаков, — сказал он. — Я считал, что сюда заходят только военные корабли.

Директор колледжа мельком взглянул на пароходы, беззаботно пожал плечами и ответил:

— Здесь их можно видеть очень часто. Они, можно сказать, местные. Это пароходы компании «Биби». Мы их нередко фрахтуем. Перевозка войск и все такое, понимаете?

— Конечно, — ответил Рогге и больше не вспоминал об этом до роковой ночи 16 апреля 1941 года.

— Догоняем в сумерках, атакуем на рассвете! — приказал Рогге, когда ему доложили о появлении на горизонте четырехмачтового парохода.

« Догоняем в сумерках, атакуем на рассвете ». Старый рецепт, проверенная временем микстура. Этот метод мы неоднократно применяли в Индийском океане, где теперь для нас стало слишком жарко. Но на этот раз было и некоторое отклонение. Никаких предупреждений! Наши снаряды должны сразу попасть в цель, без задержки, которая дала бы противнику преимущество. Быстрый огонь до капитуляции или уничтожения врага.