Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца

В «Петриксе» раздался голос.

— Нужно подогнать к перекрестку дорог 38-е и прихватить фаустпатроны. Не знаю, сколько еще смогу удержаться без них.

Перекресток, о котором шла речь, располагался южнее. Я передал запрос расчету 38-х, доложил и своим. Наш 2-й взвод оказался бы куда полезнее не здесь, а там, на перекрестке. Гауптшарфюрер, откинувшись на стенку траншеи, заложил руки за голову.

— Вы идите, — сказал он. — А я останусь здесь, посплю немного.

Вот этого Брюкнер уже вынести не мог и стал тащить га-уптшарфюрера за рукав. Тот выхватил пистолет и навел его на Брюкнера. В конце концов мы решили позже вернуться и забрать его отсюда.

Наш взвод вместе с расчетом 38-х, перебежав через дорогу, направились к югу. Метрах в тридцати мы увидели бойцов СС с фаустпатронами и пулеметные расчеты, расположившиеся на западной стороне дороги. Они вели огонь по наседавшим на них русским. Русских было довольно много. Перескочив через дорогу, мы заняли позиции в придорожном кювете, прямо на льду и тоже открыли огонь по наступавшему неприятелю.

Русские «тридцатьчетверки» быстро перещелкали наши танки и бронетранспортеры. Они догорали на заснеженном поле, в небо вздымались густые черные клубы. Снаряды наших 8,8-сантиметровых — все равно что комариный укус для брони «Т-34», но вот при помощи 10,2-сантиметровых мы довольно эффективно выводили их из строя.

На перекресток перед нами волна за волной выкатывались русские. В тридцати метрах в нашем тылу расположился санитарный пункт, куда сволакивали раненых. Если русские возьмут этот перекресток, нашим раненым, считай, конец. Кроме того, в их руки попадут временные склады боеприпасов. Нас было человек 100 — все бойцы 3-го полка ваффен-СС, 3-го полка «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» и 5-го полка СС «Викинг». Мы отправили несколько человек в тыл за патронами для МГ-38 и фаустпатронами.

Натиск русских не ослабевал. Мы нацелили на север три станковых пулемета и еще три на юг. Этого вполне хватало, чтобы уложить любого из русских, кто попытается атаковать нас. Но русское командование понимало, что, окажись в его руках наши склады боеприпасов, и наша песенка спета. Оставшиеся наши пехотинцы сцепились с русскими дальше на поле.

Мы продолжали поливать огнем накатывавшегося на нас волнами неприятеля. Снег на восточной стороне дороги окрасился в красный цвет. Русские падали уже друг на друга, их оставшиеся в живых пехотинцы укрывались за грудами мертвых тел. Свистели мины, взрываясь вокруг нас, мы вели круговой огонь. Много наших за время этой схватки получили ранения, а кое-кто и погиб. Я уже вставлял в автомат последний из остававшихся у меня рожков, и в этот момент русские дали команду к отходу. Мы продолжали стрелять вслед отступавшим, чтобы отбить у них охоту возвращаться. Мало-помалу огонь прекратился. Вскоре к нам направились наши уцелевшие танки и бронетранспортеры. Наши потери были ужасающими. Это была пиррова победа. Обе стороны понесли такие потери, что еще немного, и мы перестреляли бы друг друга до единого человека. Солдаты из 1 -го полка «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» бродили среди русских раненых, добивая оставшихся в живых. У меня это тогда возмущения не вызывало—в конце концов, выжившие скоро снова встанут на ноги и будут сражаться против нас. Это не то, что убивать безоружных, как тогда в Бельгии.

Лихтель и Брюкнер молча смотрели на погибшего солдата СС, ничком лежавшего на снегу. Это был Эрнст. Тогда у Днепра он выжил, получив две пули в грудь, а сейчас вот одна-единственная оказалась для него роковой.

Наши бойцы стали рыть могилы и грузить раненых в кузова «Опель Блицей», Лёфлад поинтересовался, где наш гауптшарфюрер. Мы вернулись туда, где он оставался поспать. И он действительно заснул. Вечным сном. Пустив себе пулю в лоб из пистолета.

По прибытии в Таганрог мы соединились с другими частями СС и вермахта. Повсюду на юге России наши войска готовились к развертыванию. Таганрог был спокойным местом, там мы получали горячий обед, имели возможность как следует отмыться от грязи и вшей и даже побриться.

Выбывшего Эрнста я заменил Цайтлером. Во время схватки на дороге он получил осколок в руку и теперь держал ее на перевязи.

— Теперь я буду у вас заменять всех погибших? — спросил он.

Вопрос этот он задал с улыбкой на лице, но я понимал, что в его вопросе не было издевки. Однако Брюкнер был иного мнения. Недолго думая, он заехал кулачищем в физиономию Цайтлеру и сбил его с ног. В результате шутник недосчитался двух зубов. Правда, потом Брюкнер, поостыв, помог ему подняться, виновато отряхнул пыль с обмундирования и даже дал ему свой носовой платок утереть разбитый рот. Больше Цайтлер так не шутил.

2-й саперный взвод официально приписали к 5-му полку СС 14-го корпуса 1-й танковой армии группы армий «Юг». Таким образом, мы оказались под командованием генерала Гота. Кюндеру вручили нашивки гауптштурмфюрера. Мы уже думали, что теперь он нас просто сгноит. Оказалось, нет. Нас спасло то, что и Дитца повысили до оберштурмфюрера, и отныне он стал нашим непосредственным начальником, а Кюндер в новом звании терялся где-то в заоблачных высотах и к рядовому составу практически касания не имел.

Надо сказать, что с прибытием оберштурмфюрера Дитца атмосфера в нашем подразделении существенно улучшилась. Он позволил нам принимать пищу там, где обедал офицерский состав, правда, после того, как господа офицеры закончат трапезу. Дитц каким-то образом отмазывал нас от стояния в боевом охранении, и эти первые дни в Таганроге стали для нас чуть ли не отдыхом. И все благодаря стараниям оберштурмфюрера Дитца.

Тогда мы занимались восстановлением поврежденных в ходе боев проводных сетей связи. Нам был обеспечен доступ куда угодно, офицерам не терпелось обзавестись надежной связью, и поэтому они как могли старались угодить нам. Одни угощали нас вином, кофе, предлагали поесть, мы же старались обслужить их в первую очередь. Один штурмбаннфюрер пообещал нам сыр и шоколад, если мы вовремя справимся и наладим ему линию, мы же, к тому времени обнаглев, потребовали побольше этих деликатесов, мотивируя тем, что, дескать, на складах горы дефицита, и какой-нибудь складской служака в звании унтерштурмфюрера, которого мы тоже должны обеспечить связью, готов завалить нас всем, чем угодно. Ну, и штурмбаннфюреру ничего не оставалось, как сдаться — он сдержал обещание. Мы поделились добычей с Дитцем, он предложил выделить немного и Кюндеру. Скрепя сердце, мы согласились — в конце концов, и с ним надо было поддерживать хотя бы видимость добрых отношений. Но гауптштурмфюрер Кюндер, явившись к Дитцу, наорал на него, мол, тот поощряет всякого рода незаконные сделки и, недолго думая, заграбастал всю добычу себе. Наученные горьким опытом, мы больше не предпринимали попыток задобрить Кюндера.