Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца

Стали циркулировать слухи о том, что части СС и вермахта застряли без горючего и боеприпасов в нескольких километрах от Москвы. Мы были готовы закрепиться на берегах Донца и дожидаться подхода «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» и 5-й дивизии СС, а потом объединенными силами наступать на Москву.

До нас дошли сведения о том, что генерал Жуков после успехов во время обороны Ленинграда переведен в Москву для организации обороны столицы Советов. Русские продолжали подтягивать к Москве дополнительные силы, мы же вынуждены были топтаться на месте вследствие значительных потерь живой силы и техники, острой нехватки горючего и боеприпасов.

Кюндер передал нам приказ ОКВ, предписывавший нам преодолеть Донец и удерживать город до подхода сил вермахта и СС. Только после этого можно было говорить о наступлении на Москву.

Донец мы форсировали без боя, и уже во вторую неделю ноября вели бои с русскими за Купянск. Операцией руководил генерал Гот, излюбленным приемом которого было пробивать танковыми силами бреши в обороне русских, через которые на противника устремлялись силы пехоты. Окруженные нами группировки противника уничтожались артиллерией. 19 или 20 ноября Купянск оказался в наших руках, нами было взято в плен 12 ООО русских солдат и офицеров.

Гот использовал в принципе ту же самую тактику, что и герр генерал в Бельгии и Франции. Сначала меня это удивляло, но потом я узнал, что генерал Гот был учеником Роммеля.

К 25 ноября мы все еще ожидали прибытия «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» и частей 5-й дивизии СС. Заметно похолодало, и спасения от трескучего мороза не было. ОКВ по-прежнему молчало, никаких распоряжений оттуда не поступало, что сильно раздражало наших офицеров. Впрочем, не только офицеров, но и рядовой состав. Мы ведь были боевой частью, а тогда вынуждены были сидеть без дела в снегу и на морозе и дожидаться прибытия дополнительных сил.

Нам сообщили, что части вермахта уже всего в 35 километрах от Москвы. В последнюю неделю ноября в Купянск прибыли части «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» и 5-й дивизии СС. Но нас отправили на отдых и пополнение техникой и личным составом, по-видимому, ОКВ и ОКХ не спешили перебрасывать нас к Москве. Поступил новый приказ — продвигаться на юг, к Ростову-на-Дону.

Канун Рождества 1941 года. Россия

Мы находились где-то в степях восточнее Горловки. Солдаты сняли брезент с грузовиков «Опель Блиц», пропитали их машинным маслом, потом подогрели, чтобы они оттаяли. В таком виде их можно было использовать в качестве временных палаток и спасаться от пронизывавшего ветра.

По приказу генерала Гота по всему периметру были прорыты траншеи. Долбить мерзлую землю было мукой, лопаты не выдерживали и ломались. На рытье траншей бросили всех до единого. По траншеям и палаткам делал обход капеллан, он поздравлял нас с наступающим Рождеством и по желанию бойцов зачитывал из Священного Писания.

Конечно, в палатках было все же теплее, чем в продуваемых ветром окопах, но меня тогда отчего-то тянуло именно в траншею. Я сидел вместе со своим взводом, мы пускали по кругу бутылочку шнапса. Разумеется, его было всего ничего, но мы были благодарны нашим офицерам, пожертвовавшим нам горячительного. Именно в то Рождество я тоже получил своего рода подарок. Из госпиталя вернулся Эрнст, причем самовольно, по его словам, он больше не мог там находиться и решил вернуться к нам.

Он приволок с собой целую охапку посылок и письма из дому. Впервые за несколько месяцев я получил письма от родных. Мы стали вспоминать, как отмечали Рождество в кругу семьи, делились разными забавными историями, перечисляли, что ели и пили тогда, какие подарки получали.

Кто-то из наших поблизости затянул вполголоса «Тихую ночь, святую ночь». Я сидел и раскладывал письма из дому по датам — хотелось прочесть их по порядку. Первое письмо было датировано октябрем! Когда я стал читать его, на душе у меня потеплело. Потом я распечатал следующее. И в этом письме, отправленном тоже в октябре, мать извещала меня о том, что мой старший брат погиб от руки партизан в Польше.

Я сразу рассказал о гибели брата сидевшим тут же Брюкнеру и Крендлу. Они промолчали. А что они могли сказать? Случай на войне отнюдь не беспрецедентный. Если кто-то получал подобное известие, что можно было сказать ему в утешение? Едва я произнес фразу об этом, как мои товарищи уставились в одну точку и не проронили ни слова. Все это произошло еще два месяца назад. Каково было узнать об этом моим родителям, сестрам и оставшимся братьям? Меня бесило, что новость эта добиралась до меня целых два месяца. И что добралась до меня не когда-нибудь, а именно в канун Рождества, в Сочельник. Я прекрасно понимал, что винить родителей не за что, но судьбе было угодно, чтобы я получил ее именно здесь и сейчас, будучи так далеко от дома.

Я понимал и другое. Не только в немецкие семьи шли похоронки, они шли и во французские, голландские, польские, бельгийские, британские, украинские, русские. Везде гибли солдаты. Какая же трагедия для родителей — вырастить ребенка, а потом отправить его неведомо куда на убой! Мне вспомнилось прощание на вокзале в Бранденбурге. Там было полным-полно родителей, пришедших проводить сыновей на фронт. Интересно, скольким из них уже пришли похоронки?

Вместе с письмами пришли и старые газеты. В них писали об отступлении генерала Роммеля в Северной Африке. Как такое могло произойти? Ведь герр генерал просто так не отступит! Как британцам удалось вынудить его к отходу? Вероятно, все дело было в танках типа «матильда». Мне приходилось видеть их в действии. Значит, именно из-за них. Герр генерал не смог остановить их. Наверняка британцы бросили против него столько, что и представить трудно.

Впрочем, как именно все происходило, я не знал. Откуда мне было знать?

В траншею спрыгнул Лихтель. Он приволок с собой большой термос горячего кофе. Лихтель шутил по поводу того, как мы встречаем Рождество. Он еще не знал, о чем мне написали в письме родные, но Брюкнер велел ему заткнуться. Но мне было уже все равно, замолчит Лихтель или же будет упражняться в остроумии. Я его не слушал. Лихтель продолжал шутить, но Брюкнер рыкнул на него и велел убираться подальше. Тут вмешался я, сказав, что пусть шутит, если ему хочется, меня это, во всяком случае, не задевает. Тогда мне действительно было не до настроя других. Солдаты запели песню о елочке. И тут мне стало совсем уж невмоготу.

На следующее утро все выглядело каким-то нереальным. Я понимал, что сегодня Рождество, но ничто не напоминало о нем, разве что самодельные разноцветные гирлянды, которыми были увешаны стволы орудий и башни танков. Кюндер собрал всех и объявил о том, что наступило Рождество. Мы это и без него знали. Еще он сказал, что меньше недели назад Гитлер взял на себя командование всеми сухопутными, воздушными и морскими силами рейха. Отныне ему подчинялись все — фюрер стал верховным главнокомандующим. Интересно, как по этому поводу выразился герр генерал?