Бруно Нардини - Жизнь Леонардо. Часть вторая.

— Ну, а Моро?

— Он поднялся, подошел к Леонардо и ласково похлопал его по плечу...

Леонардо жил неподалеку от замка. Однажды вечером, вернувшись домой, он увидел на столе записку без подписи. Это была прощальная записка от Чечилии Галлерани. На другой день он из неизбежных дворцовых сплетен узнал, что герцогиня Беатриче поставила мужа перед выбором:

— Либо ты прогонишь ее, либо ухожу я! В замке нет места для двух жен сразу!

Государственные интересы взяли верх над чувствами. К тому же Чечилия Галлерани была для Моро воплощением прошлого, юная Беатриче — воплощением настоящего и будущего. И нежная Чечилия также на цыпочках, как она вошла в замок, теперь его покинула. Она стала женой графа Лодовико Бергамини, друга Моро.

Беатриче д'Эсте пожелала, чтобы Леонардо расписал фресками залы замка.

Кроме портрета Беатриче Леонардо написал портрет юноши. Одни предполагают, что на нем изображен Аттаванте Милъоротти, другие, что это портрет неизвестного молодого музыканта.

Ломбардские друзья Леонардо были учеными и гуманистами. Среди них выделялись своим талантом Джордже Мерула и Лука Пачоли. Всех их пригласил в Милан Лодовико Моро.

Между двумя дамами—Беатриче д'Эсте и Чечилией Галлерани—разыгралась настоящая война, и Чечилии пришлось навсегда покинуть замок. В это время Леонардо работал над моделью коня.

Бракосочетание Бьянки Марии с сыном венгерского короля Матвея Корвина не состоялось, так как Моро счел более выгодным для себя отдать ее за Максимилиана I — короля Римского и императора Австрийского.

Леонардо неосторожно пообещал выставить ко дню бракосочетания на всеобщее обозрение глиняную модель коня. На этот раз он не мог бросить работу неоконченной — речь шла о личном престиже Лодовико Моро.

«10 июля 1493 года. Крупный испанский жеребец мессера Галеаццо, вороной мессера Мариоло, конь крупный, с красивой шеей и прекрасной головой; белый жеребец сокольничего, у него очень красивая грива, очень крупный конь синьора Джулио».

Леонардо повсюду ищет натуру для своей глиняной модели. В его комнате полным-полно записей и рисунков: конские головы, шеи, гривы, мускулы, ноги.

В конце ноября 1493 года в Милан за невестой прибыли послы императора и среди них суровый епископ—граф Брессанон. Город был празднично украшен. В центре замковой площади на фоне удивительных построек поражала своим величием и грандиозностью конная статуя герцога Франческо Сфорца. Это была лишь глиняная модель, но искусник Заратустра покрыл ее слоем патины [2] Патина—окись меди на бронзе. , и модель казалась даже не бронзовой, а золотой. На латыни и на итальянском языке придворные поэты Лаццарони, Таккони, Курцио, Беллинчони воспели это творение Леонардо. Вот что писал поэт Таккони:

«...Видишь, при дворе сумели сделать из металла

в память об отце (Францеско Сфорца)колосс.

Я твердо уверен и не ошибусь в том,

что Греция и Рим не видели ничего величественнее.

Посмотри же, как красив этот конь!

Леонардо Винчи его изваял.

Скульптор, отличный художник и геометр —

подобный гений редко небо нам посылает.

Прежде он не появился, но господь всегда готов был внять мольбам нашим;

только равного Леонардо раньше найти не удавалось,

а наш Леонардо воплотил в себе такие таланты,

что всякий, кто его увидит, застывает в восхищении;

и если сравнить его с Фидием,

Мироном, Скоппой и Праксителем,

скажут все, что скульптора прекраснее не было в мире...».

Леонардо втайне восхищался творениями Брунеллески и Донателло, он был достойным учеником Андреа Верроккьо, и сейчас на площади высилось зримое свидетельство мощи его гения: и в скульптуре он создал нечто небывалое, до той поры немыслимое — коня высотой семь метров. Для отливки его в бронзе, согласно сложным выкладкам Луки Пачоли, понадобилось бы 200 тысяч фунтов металла.

«Лодовико Моро втайне мучила мысль, что гигантского глиняного коня придется затем отлить в бронзе. Да еще из того же металла будет фигура его отца, знаменитого кондотьера Франческо Сфорца», — писал Джовио.

На площади у замка вновь состоялись театрализованные представления, шествия и турниры в честь именитых заальпийских гостей. Казалось, что казна Лодовико Моро подобна бездонной бочке. Тридцатого ноября архиепископ Милана Арчимбольди совершил в соборе символический обряд венчания, и в начале декабря дочь Галеаццо Сфорца и Боны ди Савойя отправилась «в Германию к своему желанному супругу».

До Комо Бьянку Марию сопровождал необычайно пышный эскорт. Среди провожавших были мать, брат Бьянки Марии герцог Джан Галеаццо вместе со своей супругой Изабеллой Арагонской. Из Комо целая флотилия малых судов переправила новобрачную и кортеж в селение Белладжо. Оттуда на мулах через Вальтеллину все направились в Альпы.

Бартоломео Калько, личный секретарь Моро, подробно описал встретившиеся им в пути наиболее живописные места: Плиниану, Белладжо, Фьумелатте. По странному совпадению те же самые места перечислены в записных книжках Леонардо: «Над всей Вольтолина высятся горы Борме, всегда покрытые снегом. Здесь родина горностаев». Затем он вкратце говорит о Плиниане и о Фьумелатте, которое на местном диалекте называли Фьумелаччо. Леонардо записывал названия мест так, как их произносили сами жители: «Борме» вместо «Бормио» и «Вольтолина» вместо «Вальтеллина». Точно так же итальянские эмигранты прошлого века называли Бруклин «Брокколино».

Вероятнее всего, Леонардо был в почетном кортеже, провожавшем юную новобрачную в Германию. Вслед за новобрачной ехал целый караван мулов, которые везли в мешках сказочное приданое — 400 тысяч золотых флоринов. Это была цена, уплаченная Максимилиану I за будущую поддержку притязаний властолюбивого Моро. Император тут же тайно переслал с гонцом для Моро право на титул герцога Миланского.