Вадим Медведев - В команде Горбачева: взгляд изнутри

Для меня всегда оставался открытым еще один вопрос. Ведь Андропов значительно более, чем кто-либо другой знал о всех слабостях Брежнева, художествах его окружения, а противодействие, насколько известно, оказывалось лишь Щелокову, которого он и удалил после смерти Брежнева быстро и совершенно справедливо. А другие дела? Или не дошли руки, или, чувствуя свою ответственность, он их попросту хотел замять и покрывал.

Так мне представляется непростая картина первой, робкой попытки оздоровления и обновления страны. Андропов — предтеча перестройки? В определенном смысле — да. Но на него, конечно же, давил сильнейший груз прошлого и чтобы освободиться от него, судьба отвела ему слишком мало времени.

Приход к руководству Черненко после быстрой кончины Андропова с нескрываемой радостью и оживлением восприняли те силы в партии, которые были взращены в брежневские времена. Это вполне устраивало когорту престарелых руководителей, возглавлявших региональные и ведомственные епархии, ибо создавалась гарантия невмешательства в их дела, возникновения своего рода «охранных» зон, свободных от критики.

Все, правда, понимали, что дни Черненко сочтены, но может быть, слишком далеко не заглядывали вперед и молчаливо исходили из того, что на смену Черненко придет примерно такой же руководитель. Острословы приписывали правящей геронтократии девиз — «умрем все генеральными секретарями».

В этой обстановке к Горбачеву со стороны его коллег по Политбюро сложилось настороженное отношение, ибо чувствовалось, что он, пожалуй, единственный из них, кто не захочет мириться с сохранением вотчин и зон, свободных от критики, атмосферой застойности при внешнем благополучии. К тому же, безусловно, Андропов ему доверял, поддерживал и выдвигал его, при Андропове фактически Горбачев вел многие дела.

Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, что была письменная рекомендация Андропова в отношении Горбачева как своего возможного преемника, которая якобы им самим была включена в выступление на Пленуме ЦК, а затем исчезла из текста, зачитанного на заседании.

Но хорошо знаю из общения с прогрессивно мыслящими людьми в партии и в ЦК, что именно с Горбачевым тогда связывались надежды на будущее. Это чувствовал и сам Горбачев. Но он впоследствии говорил нам, что не считал себя психологически готовым к роли первого руководителя партии и государства, да и условия для этого тогда еще не созрели, не сложилось и соответствующее общественное мнение.

Конечно, растущий авторитет и признание Горбачева в партии отнюдь не облегчали его жизнь и работу в Политбюро. С одной стороны, Черненко не мог без него обойтись, а с другой — за каждым шагом Горбачева ревностно наблюдали престарелые коллеги по Политбюро.

Я был на заседании Политбюро, когда Черненко поставил вопрос о распределении обязанностей между его членами, и в частности о том, чтобы Горбачев вел Секретариат. По сложившейся традиции это поручалось второму лицу в партии, он же проводил и заседания Политбюро в отсутствие Генерального секретаря. Обычно такие вопросы обговариваются с наиболее авторитетными членами Политбюро предварительно, и на заседании возражений не следует. На сей раз все было иначе.

Что за этим скрывалось, трудно сказать. То ли Черненко решил прямо выйти на Политбюро с таким предложением, то ли он предварительно обсуждал его с кем-то и, встретивши возражения, решил все-таки вынести на заседание.

Сначала взял слово Н. А. Тихонов, тогдашний Председатель Совета Министров. Он сидел по традиции первым за длинным столом, по левую руку от председательствующего. А против него, первое по правую руку от председательствующего кресло, было свободным. Оно занималось как раз вторым лицом в партии. Тихонов возразил против предложения Черненко в отношении Горбачева, но альтернативного предложения не внес.

— «Горбачев в Политбюро занимается аграрными вопросами, — заявил он, — и это может отрицательно сказаться на деятельности Секретариата, породит аграрный уклон в его работе».

Тихонову возразил Д. Ф. Устинов:

— «Но ведь Горбачев уже имеет опыт ведения Секретариата, да и вся предшествующая практика говорит, что ведущий Секретариат всегда имел какой-то участок работы, и это не оказывало негативного влияния на работу Секретариата».

Действительно, Тихонов не мог не знать, что уже при Андропове Горбачев занимался практически всем спектром вопросов. За этим стояло другое — стремление не пустить Горбачева, боязнь, что при слабом Черненко он будет играть доминирующую роль в ЦК.

В разговор вступил В. В. Гришин:

— «Предлагаю отложить решение вопроса. Еще раз все продумать и взвесить».

Это было равнозначно поддержке Тихонова, ибо в практике работы ЦК формула «отложить» по сути дела была близка к отрицательному решению. Примерно в таком же духе, если мне не изменяет память, высказался и А. А. Громыко, а итог был такой: несколько невнятных слов произнес Черненко в поддержку своего предложения, и обсуждение закончилось. Насколько я знаю, к этому вопросу Политбюро больше не возвращалось, а работой Секретариата стал руководить Горбачев.

Вот такая атмосфера царила в высшем звене партийного руководства.

Но это относится к настроениям правящей верхушки. В обществе же носился дух перемен, для них почва была готова, и даже какие-то первые семена брошены Андроповым. Страна была беременна глубоким обновлением. Это чувствовали люди. Об этом подавали острые сигналы так называемые диссиденты. Это все яснее понимали и многие, не утратившие связи с жизнью и способность критически мыслить партийные руководители, ученые.

В официальной пропаганде продолжали громыхать фанфары и литавры, а в недрах ЦК по инициативе и под руководством Горбачева началась серьезнейшая аналитическая работа, прежде всего касающаяся социально-экономического развития страны. Это был по сути дела утробный период перестройки — вызревания новых подходов, некоторых основных идей. Было ясно, что страна отстает от Запада в важнейших сферах научно-технического и социального прогресса. Не только не уменьшается, но увеличивается разрыв в жизненном уровне населения в сравнении с другими странами, даже нашими партнерами по Совету Экономической Взаимопомощи. Уже тогда стремились докопаться до причин такой ситуации, хотя этот поиск порой ограничивался областью государственного управления экономикой и научно-техническим прогрессом.

Мне пришлось еще в бытность ректором Академии общественных наук участвовать в рабочих совещаниях экономистов-ученых и практиков по этим проблемам, проводившихся Горбачевым. А после перехода в Отдел науки и учебных заведений такое участие стало регулярным.