Леонард Гендлин - Перебирая старые блокноты

Комедия — формула радости, хорошего настроения, вот почему она во все века дружит с музыкой, И не удивительно, что одной из первых ласточек этого жанра стала музыкальная кинокомедия «Веселые ребята», а первым исполнителем главной роли пастуха Кости Потехина в первом музыкальном комедийном фильме был Леонид Утесов,

— Было бы странно, — сказал Утесов в интервью, — если бы я не снимался в комедии: за семьдесят лет работы в искусстве я перепробовал все жанры,

А в кино в первые месяцы революции снялся в фильме «Жизнь и смерть лейтенанта Шмидта» (восстание Черноморского флота). Режиссеры Я. Посельский и А. Разумный. Я играл роль адвоката Зарудного. Затем последовала картина «Торговый дом «Антанта и К о …». В этой ленте играл отъявленного бандита Симона Петлюру. Потом — «Карьера Спирьки Шпандыря». История мелкого воришки, удравшего за границу. Спирьку играл я. Эта кинокомедия снималась в 1925 году, Затем решил попробовать себя в драматической роли — снялся в фильме «Чужие».

Спрашиваю: Леонид Осипович, как вы тогда относились к работе в кино?

— Крайне отрицательно. Театральный актер знает всю пьесу и всю роль. У него имеется возможность придумать образ, распределить свои силы, рассчитать, что, когда и как он будет играть. Кино с первых шагов своего существования навсегда лишило актера этой возможности: фильм снимается в той последовательности, какая важнее режиссеру, целесообразней с точки зрения производства. Теперь, конечно, артисты освоились. Хотя и по сей день, попадая на съемку, теряют свою самобытность. Актерам даже не давали читать сценарий. Вот как проходила очередная съемка.

Режиссер приказывал:

— Вы увидели, что ваша девушка гуляет с другим. Сыграйте: как бы вы на нее посмотрели!

— А кто я по роли? — робко спрашивает актер.

— Неважно… Вас загримируют!..

Загримировали…

— Мотор! Съемка!

С двадцатого дубля режиссеру, наконец, нравится твой взгляд, и это мгновение остается на пленке. Зритель говорил после просмотра:

— Какое потрясение! Как он сыграл! Гениально!

Но если научить цирковую лошадь в ответ на вопрос: «Мусик, мы едем в Казань?» — заржать, то после двадцатого дубля, она, возможно, выполнит задание не менее выразительно. Зал ахнет.

Чаплин стал королем кино не оттого, что у него были маленькие усики и большие ботинки…

Знаменитая Эдит Пиаф сказала: «Вы думаете, у нас мало молодых людей, умеющих петь? Их тысячи. Но дайте мне личность».

Чаплин — личность. Он так же «путался» в собственных ногах, падал, набивал шишки, как путались, падали и набивали шишки сотни комиков до и после него, но он писал музыку, ставил картины и сам снимался — и в каждой области искусства не имеет себе равных. Чаплин выдумал образ, похожий на сотни тысяч маленьких, обездоленных людей, помогал им смехом, подбадривал: «Не унывай, старина!»

— После фильма «Веселые ребята» к вам пришла неслыханная популярность?

— Да, это правда, — говорит с грустной улыбкой Утесов. — Сегодня, когда жизнь подходит к завершению, я имею полное право говорить обо всем.

В самом начале тридцатых годов я жил в Ленинграде. Перегруженный работой, я страдал хронической бессонницей. Никто не мог мне помочь: ни книги, ни лекарства, ни дочь, ни любимая женщина, которая всегда сопровождала меня в поездках. И вдруг меня осенила шальная мысль: написать сценарий комедийного, музыкального фильма и чтобы в нем принял участие наш Джаз-Оркестр. В основу сценария был положен сюжет нашего спектакля «Музыкальный магазин». Сценарий написал за два месяца. После того, как поставил последнюю точку, я впервые безмятежно заснул. Я был счастлив — бессонница мигом исчезла. Первыми слушателями сценария были мои друзья И. М. Бабель и М. М. Зощенко, потом ко мне в номер пришли Илюша Ильф и Женя Петров, авторы романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Кто-то из них позвонил в дирекцию киностудии «Мосфильм», затем им поручили написать «внутреннюю рецензию». Ночью меня разбудил телефонный звонок. Из Москвы звонил многолетний сотрудник Сергея Эйзенштейна, недавно вернувшийся из Америки, кинорежиссер Григорий Александров. Мы говорили около часа. Через два дня он приехал в Ленинград, ничего не обещая, Григорий Васильевич увез с собой сценарий.

Трудно передать, что со мной творилось: апатия, плохой аппетит, подавленное настроение. Неожиданно пришла телеграмма от Бориса Захаровича Шумяцкого, председателя кинокомитета (расстрелян в 1938 году — Л.Г. ). Со мной был заключен договор на сценарий, затем меня утвердили на главную роль пастуха Кости Потехина. Моя радость не знала границ, счастливы были и мои товарищи…

Каково же было мое разочарование, когда на первом закрытом просмотре, я увидел в титрах надпись: «Авторы сценария Г. Александров, совместно с В. Массом, Н. Эрдманом».

Когда в Москве состоялась премьера фильма, Утесов находился в Ленинграде. Получив «Правду» и «Известия», он с интересом стал читать большие статьи, посвященные «Веселым ребятам», и не мог не удивиться. В статьях были указаны фамилии режиссера, сценаристов, поэта, композитора, всех исполнителей даже второстепенных ролей, не было только одной фамилии — исполнителя главной роли — пастуха Кости Потехина — Леонида Утесова.

— Обида была настолько велика, — продолжает вспоминать артист, — что я написал письмо Сталину… Александров и Орлова получили ордена, а я… семьсот тысяч писем от благодарных кинозрителей.

Прошли годы, и неутомимые «Веселые ребята» выдали новую порцию огорчений Утесову. Без его ведома, престарелый Александров переозвучил ленту. Песни Кости Потехина исполнял артист Московского Художественного театра Владимир Трошин.

Когда отмечалось пятнадцатилетие советского кино, Г. Александров получил еще один орден, Любовь Орлова — звание заслуженной артистки, а Леонид Осипович Утесов — фотоаппарат.

С Утесовым работали лучшие эстрадные и театральные режиссеры: Гутман, Арнольд, Алексеев, Охлопков, Каверин, Рубен Симонов, Николай Акимов, Семен Межинский, Валентин Плучек, кинорежиссер Альберт Гендельштейн. Каждый из этих художников внес значительную лепту в дело развития столь трудного эстрадного жанра.

Утесов останавливается на знакомстве с Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом.

— Я приехал в Москву в странном виде — шикарный серый френч, галифе с кожаными леями, краги и кожаная фуражка. Вид мой был импозантен, и поэтому первое время знакомые водили меня по разным домам и выдавали за иностранного гостя — актера или преуспевающего банкира. Когда оказалось, что в одном доме мы увидим Мейерхольда, мне предложили выдать себя за английского режиссера.