Георгий Эдельштейн - ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

Все, что в последнее время говорится, пишется и публикуется атеистами-пропагандистами, — лишь вялое перетолковывание четких лапидарных указаний основоположника советского государства: "Революционный пролетариат добьется того, чтобы религия стала частным делом для государства. И в этом очищенном от средневековой плесени политическом строе пролетариат поведет широкую, открытую борьбу за устранение экономического рабства, истинного источника религиозного одурачивания человечества". Намеренно искажая учение Церкви о Ее миссии, о Ее цели и задачах в этом мире, воинствующие безбожники упорно ассоциируют Ее с каким-то политическим строем, социальной группой, экономической формацией, государственным учреждением или политической партией, объявляя Ее "надстройкой" на каком-то "базисе", делая из этой ложной посылки вывод о неизбежном падении, исчезновении Церкви после разрушения, ликвидации экономической системы, "базиса". Безбожников мало беспокоит теоретическая несостоятельность, абсурдность этих выкладок, их вопиющее противоречие всей истории человечества. Христианская Церковь, которая, согласно "историческому материализму", должна была бесследно исчезнуть вместе с падением не то античности, не то феодализма, пережила все экономические формации, всех ересиархов, всех слуг тьмы, чаявших стать Ее могильщиками. Переживет и "самое передовое в мире и единственно верное учение", предсказавшее Ее неизбежную гибель, и не просто предсказавшее, но и "научно доказавшее". Богоборчество, война против Церкви всегда оборачивались пагубой, внезапно настигавшей самих богоборцев.

Наиболее дальновидные и мудрые православные иерархи давно осознали гибельность атеистической философско-полити-ческой доктрины для нашего Отечества, для всего народа. Они отвергали "диалектическую" интерпретацию декрета 1918 года,

153 настаивали на максимально строгом и последовательном соблюдении обеими сторонами его духа и буквы.

Особенно четко и ясно эти мысли выражены в знаменитом Соловецком послании православных епископов, направленном Правительству СССР в 1927 году. Авторы послания — заключенные знаменитого лагеря на Соловецких островах. Сейчас вряд ли можно с достоверностью назвать их поименно. Да и не имена здесь важны. Важно, что поставленные перед выбором, смириться со злом или погибнуть, эти христианские иерархи думают не о собственной судьбе, но о судьбе Церкви (качество столь редкое у нынешнего епископата).

"При создавшемся положении Церковь желала бы только полного и последовательного проведения в жизнь закона об отделении Церкви от государства. К сожалению, действительность далеко не отвечает этому желанию. Правительство, как в своем законодательстве, так и в порядке управления, не остается нейтральным к вере и неверию, но совершенно определенно становится на сторону атеизма, употребляя все средства государственного воздействия к его насаждению, развитию и распространению, в противовес всем религиям. Церковь, на которую ее вероучением возлагается религиозный долг проповеди Евангелия всем, в том числе и детям верующих, лишена по закону права выполнить этот долг... В порядке управления правительство принимает все меры к подавлению религии — оно пользуется всеми поводами к закрытию церквей и обращению их в места публичных зрелищ и упразднению монастырей... и устами самых крупных государственных деятелей неоднократно заявляло, что та ограниченная свобода, которой Церковь еще пользуется, есть временная мера и уступка вековым религиозным навыкам народа.

А Православная Церковь не может по примеру обновленцев засвидетельствовать, что религия в пределах СССР не подвергается никаким стеснениям и что нет другой страны, в которой она пользовалась бы более полной свободой. Она не скажет в слух миру этой позорной лжи, которая может быть внушена только или лицемерием, или сервилизмом, или полным равнодушием к судьбам религии, заслуживающим безграничного осуждения в ее служи-

154

телях. Напротив, со всей справедливостью она должна заявить, что не может признать справедливыми и приветствовать ни законов, ограничивающих ее в исполнении своих религиозных обязанностей, ни административных мероприятий, во много раз увеличивающих стесняющую тяжесть этих законов, ни покровительства, оказываемого в ущерб ей обновленческому расколу. Свое собственное отношение к государственной власти Церковь основывает на полном и последовательном проведении в жизнь принципа раздельности Церкви и государства. Она не стремится к ниспровержению существующего порядка и не принимает участия в деяниях, направленных к этой цели, она никогда не призывает к оружию и политической борьбе, она повинуется всем законам и распоряжениям гражданского характера, но она желает сохранить в полной мере свою духовную свободу и независимость, предоставленные ей Конституцией, и не может стать слугой государства".

Одновременно епископы совершенно честно и открыто заявили, что лояльность Церкви по отношению к государству вовсе не означает замалчивания или устранения антагонистических противоречий в учениях христианской Церкви и антирелигиозного марксизма.

"Подписавшие настоящее заявление отдают себе полный отчет в том, насколько затруднительно установление взаимных благожелательных отношений между Церковью и государством в условиях текущей действительности, и не считают возможным об этом умолчать. Было бы неправдой, не отвечающей достоинству Церкви и притом бесцельной и ни для кого не убедительной, если бы они стали утверждать, что между Православной Церковью и государственной властью Советских республик нет никаких расхождений. Но это расхождение состоит не в том, в чем желает его видеть политическая подозрительность и в чем ее указывает клевета врагов Церкви.

Церковь признает бытие духовного начала, коммунизм его отрицает. Церковь верит в Живого Бога, Творца мира, Руководителя его жизни и судеб, коммунизм не допускает Его существования, признает самопроизвольность

155 бытия мира и отсутствие разумных конечных причин в его истории. Церковь полагает цель человеческой жизни в небесном призвании духа и не перестает напоминать верующим об их небесном отечестве, хотя бы жила в условиях наивысшего развития материальной культуры и всеобщего благосостояния, коммунизм не желает знать для человека никаких других целей, кроме земного благоденствия. С высот философского миросозерцания идеологическое расхождение между Церковью и государством нисходит в область непосредственного практического значения, в сферу нравственности, справедливости и права, коммунизм считает их условным результатом классовой борьбы и оценивает явления нравственного порядка исключительно с точки зрения целесообразности. Церковь проповедует любовь и милосердие, коммунизм — товарищество и беспощадность борьбы. Церковь внушает верующим возвышающее человека смирение, коммунизм унижает его гордостью. Церковь сохраняет плотскую чистоту и святость плодоношения, коммунизм не видит в брачных отношениях ничего, кроме удовлетворения инстинктов. Церковь видит в религии животворящую силу, не только обеспечивающую человеку постижение его вечного предназначения, но и служащую источником всего великого в человеческом творчестве, основу земного благополучия, счастья и здоровья народов. Коммунизм смотрит на религию как на опиум, опьяняющий народы и расслабляющий их энергию, как на источник их бедствий и нищеты. Церковь хочет процветания религии, коммунизм — ее уничтожения. При таком глубоком расхождении в самих основах миросозерцания между Церковью и государством не может быть никакого внутреннего сближения или примирения, как невозможно примирение между положением и отрицанием, между «да» и «нет», потому что душою Церкви, условием ее бытия и смыслом ее существования является то самое, что категорически отрицает коммунизм.