Георгий Эдельштейн - ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

К сожалению, Поместный Собор Русской Православной Церкви продемонстрировал истину, что "народ и партия едины". Он свободно избрал именно того, кого несомненно назначил бы Совет по делам религий, того, кто всегда был "любезен всем". Партийные функционеры, осуществляющие "кадровую политику" в Русской Православной Церкви, четверть века назад, в годы самых лютых хрущевских гонений на Церковь, сделали совсем еще молодого архиепископа Алексия управляющим делами Московской Патриархии и постоянным членом Священного Синода. Приходится только изумляться гениальной прозорливости товарища В. Фурова, который ведал в Совете по делам религий Русской Православной Церковью. В своем всемирно известном отчете ЦК КПСС он еще в 1974 году назвал митрополита Алексия кандидатом № 1, поставив его сразу за Патриархом Пименом. По мнению Фурова, Алексий более всех склонен к любому компро-

166

миссу, лучше всех понимает задачи и интересы нашего коммунистического государства, которое не заинтересовано в распространении религии и активизации роли Церкви в обществе. Наш Поместный Собор подтвердил высокую профессиональную квалификацию этого чиновника и засвидетельствовал точность его отчета в ЦК КПСС. Кроме того, Собор непререкаемо подтвердил, что структура иерархии Русской Православной Церкви не претерпела с начала 70-х годов абсолютно никаких изменений.

Митрополит Алексий не только ясно осознавал задачи советского государства, но и активно сотрудничал со злейшими врагами Церкви — чиновниками Совета по делам религий. Более двух лет тому назад в независимой печати в нашей стране и за рубежом были опубликованы "конфиденциальные" доносы митрополита Алексия, хранившиеся в архиве Совета. Они хорошо известны если не всем, то большинству членов Собора. Но ведь ни один из 330 делегатов не посмел вслух заявить, что человек, к которому обращаются "Ваше Святейшество", ни в коем случае не может быть стукачом. Не просто "не посмел" встать и сказать, но, пожалуй, и в голову никому такая шальная мысль не пришла. Доносительство глубоко въелось в нашу плоть и кровь, донос на брата стал для нас обычным повседневным занятием. Вот для чего неустанно трудился КГБ, вербуя возможно больше священнослужителей в сексоты, вот к чему он стремился. Им не нужны были наши рассказы и отчеты, им нужны были наши души.

Остается еще подивиться гениальной прозорливости "мудрого старца" митрополита Сергия, который заявил в Декларации 1927 года "О радостях": "Мы с нашим Правительством". Страшно вовсе не то, что многолетний секретный собеседник чиновников Совета В. Фурова и А. Плеханова стал Святейшим Патриархом1. Страшно, что мы все молчим, все воспринимаем это как должное. Страшно, что Собор не нашел среди всего епископата Русской Православной Церкви более достойного кандидата.

Православная Церковь зовет к покаянию любого грешника, и пока жив какой-то человек, в том числе и Патриарх, он может возвратиться от путей неправды и достигнуть высочайших вершин святости. Но кто из наших иерархов отвергает сегодня путь лжесвидетельства, сергианства, противоестественной симфонии с партийно-государственными институтами?

И, наконец, опыт личной встречи с управляющим делами Московской Патриархии митрополитом Алексием. К сожале-

Очевидцы

167 нию, видел его только один раз. Шесть лет назад мои прихожане, жители нескольких вологодских деревень, попросили советскую власть вернуть им полуразрушенную церковь Георгия Победоносца. Им, естественно, отказали. Они ездили и писали более двух лет, обращались за помощью в Прокуратуру, в Совет по делам религий, в газеты и журналы, в Комитет советских женщин, в Комитет ветеранов войны, в Верховный Совет СССР2. Однажды трое из них решили обратиться за советом и благословением к управляющему делами Патриархии митрополиту Алексию. Дальше ворот в Чистом переулке их не пустили. Я сделал еще несколько шагов и остановился у решетки забора. "Идите, идите отсюда", — буркнул в ответ на их приветствие один из дюжих молодчиков. "Нечего тут делать, идите, идите", — подтвердил другой. Вдруг на крыльцо вышел сам митрополит и стал спускаться к своему роскошному черному лимузину. "Владыка! Владычень-ка! Благословите!" — завопили женщины. Молодчики мгновенно затолкали их в сторожевую будку, а когда машина прошуршала мимо — выпустили. "В Совет, в Совет идите, митрополит таких не принимает".

В своих интервью в годы "перестройки" митрополит Алексий неоднократно сетовал, что некоторые провинциальные чиновники считают верующих "людьми второго сорта", а это-де нехорошо. К сожалению, вторым сортом они, "простые верующие", проходят у нас, священнослужителей. Я мечтаю когда-нибудь увидеть и советских чиновников, например А.И. Лукьянова и Ю.Н. Христораднова, размахивающих руками, умоляющих о приеме "ради интересов партии и государства" и вопиющих: "Владыка! Владыченька!" — и гордо проплывающего мимо них человека в белоснежном куколе — святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго.

1990 г.

Первая публикация: Референдум. 1990. № 37. Август.

Этот вопрос был задан мне, священнику, восемьдесят лет назад. Долгополый собрат мой от ответа тогда уклонился и предпочел схорониться за сугроб: только за то, что прежде ты ходил брюхом вперед, запросто можно от любого революционного Петрухи или Ванюхи пулю получить. И короткую гражданскую панихиду: "Лежи ты, падаль, на снегу". Долгополый благоразумно промолчал, но ответ-то всякому ясен, он по сей день не изменился: мы с ним жили и живем в оккупированном городе и в оккупированном государстве.

Автобус везет меня по улице Советской мимо огромного гранитного памятника Я. Свердлову. Водитель раз за разом повторяет: "Товарищи пассажиры, приобретайте проездные билеты на май у кондуктора", "Товарищи пассажиры, на линии работает контроль", "Товарищи пассажиры, не забывайте в автобусе свои вещи", "Товарищи пассажиры..." Разве по Костроме ходят специальные автобусы ТОЛЬКО ДЛЯ КРАСНО-КОРИЧНЕВЫХ, где все пассажиры — "товарищи", "партайгеноссен"? По какому праву работник общественного транспорта обращается ко мне, священнику, как Г. Зюганов и В. Анпилов к своим единоверцам на митинге? Пусть дома после работы зовет "товарищем" свою жену или тещу, как звала Остапа знойная мадам Грицацуева — "товарищ Бендер". Более двадцати лет я никому не позволял пачкать меня этим словом. Если оно стояло на конверте или в начале обращения, я, не читая, возвращал письмо отправителю с припиской: я не член вашей партии и, следовательно, не "товарищ". Чиновники обижались, дело дошло до Москвы, и Совет по делам религий при Совете Министров СССР разъяснил: "Да, служители культа единственная группа граждан СССР (не считая заключенных), которые не являются «товарищами», им следует писать «служителю культа»..."