Александр Жевахов - Кемаль Ататюрк

Кемаль получает наконец эполеты паши (звание генерала). Он был назначен бригадным генералом в апреле 1916 года и сражался тогда в Восточной Анатолии против русских войск. И снова судьба ему благоприятствует перед лицом противника, ослабленного предреволюционными потрясениями. Простой бригадный генерал, он командует армейским корпусом, а затем армией, прежде чем был направлен в Палестину, чтобы руководить одной из армий группы «Йылдырым» («Молния»). Кемаль открыто критикует стратегический интерес этого сокрушительного проекта, придуманного немцами и Энвером, чтобы помешать продвижению британских войск из Египта. Кемаль постоянно оспаривает приказы вышестоящих немцев; «у него было убийственное настроение, — отметит позже будущий канцлер фон Папен, тогда молодой лейтенант, — несомненно, из-за разногласий с Фалькенхейном по поводу принимаемых мер». Наконец он получает отпуск по болезни и возвращается в Стамбул.

В столице, куда Кемаль прибывает в октябре 1917 года, он не воздерживается от выражения своих идей по любым вопросам, в том числе, естественно, по военной политике, а также и общей государственной политике. Тотчас после Дарданелл он добился встречи с министром иностранных дел, чтобы обсудить с ним «важные государственные вопросы, касающиеся науки, искусства, промышленности и текущих дел». Обширный круг вопросов для простого полковника! Обращаясь к министру, он громко заявил: «Государство на пороге гибели». Министр резко ответил ему: «Мы вас уважаем, потому что вы отлично проявили себя у Арыбурну и Анафарты; именно поэтому мы согласились принять вас. Но я начинаю замечать иной смысл в проблемах, о которых вы мне говорите сегодня… Я — министр, полностью доверяющий правительству, я целиком согласен с ним, с Генеральным штабом и командованием армии. Возможно, вы не знаете всей правды!»

Не знает правды? Возможно, другие, но не Кемаль, и он делится «своей» правдой без всякой осторожности. Во время одного из многочисленных банкетов, устроенных прессой в его честь после Дарданелл, он заявляет: «Энвер бездарен, он не в состоянии командовать армией. Что же касается Талаата, то он — невежда, неспособный руководить политикой государства. Это причиняет государству вред. Они вредят армии, направляя ее то в одном, то в другом направлении без пользы. Завтра что-нибудь произойдет. Немцы будут делать всё, что захотят. Они смогут контролировать страну и армию. И тогда государство лишится независимости».

Еще за месяц до возвращения в Стамбул Кемаль высказывал то же мнение. С помощью одного из своих помощников, полковника Исмета, серьезного и энергичного, Кемаль составляет рапорт, в котором анализирует ситуацию в стране. Он адресовал рапорт великому визирю и Энверу и поручил одному из своих адъютантов доставить его ответственным представителям «Единения и прогресса». В рапорте было отмечено всё — от паралича экономики до ослабления боеспособности армии. Кемаль высказывался очень резко: «Война глубоко деморализовала все население страны <���…>. Бессилие гражданского правительства абсолютно <���…>. Если война продолжится, это приведет к полному краху султаната». Рапорт Кемаля затерялся в одной из многочисленных канцелярий правительства, и Кемаль в очередной раз не был даже наказан.

До какой-то степени Кемаль был защищен своей боевой славой. Победы турок были редки: Дарданеллы, Кут-эль-Амара, в Месопотамии, под руководством Халиль-паши, дяди Энвера, в 1916 году, и всё. И кто поддерживал Кемаля? Известно дружеское расположение к нему Джемаля, который финансировал его поездку из Палестины в Стамбул, но морской министр далеко, в Дамаске, и его власть ограниченна. Другой большой друг, Али Фетхи, бывший генеральный секретарь «Единения и прогресса», всё еще в Софии. Правда, было еще дело Джемиля в июле 1916 года, но бывший офицер был повешен [14] Якуп Джемиль , юнионист с первых дней, стал членом специальной организации, созданной Энвером, задача которой сводилась к защите интересов империи за пределами Османского мира, в Македонии, на Кавказе, в Египте, Африке. Затем Джемиль порвал с Энвером, когда тот отказал ему в повышении, и даже пытался организовать заговор против Энвера, но был предан и казнен. .

Осенью 1917 года Кемаль, похоже, больше не ограничивается только публичной критикой правительства и Энвера. В столице царит тлетворная атмосфера, и паша не может устоять перед искушением возможного заговора. Он познакомился с Исмаилом Хаккы. Главный интендант армии, Хаккы — необыкновенно влиятельный человек. Он должен защищать интересы армии от гражданских спекулянтов, от немецких аппетитов и обеспечивать ее снабжение. Ловкий человек, он умело справлялся с этой задачей, не забывая и о собственном обогащении. Кемаль и Хаккы часто гуляют у Босфора, что позволяло интенданту откровенно делиться с ним своими мыслями по поводу надвигающегося краха или о необходимости создания кабинета спасения, состоящего исключительно из военных. По просьбе Кемаля Хаккы называет кандидатов: Джемаль, Халиль, победитель под Кут-эль-Амара, и Кемаль. «А Энвер?» — срывается с губ Кемаля ненавистное ему имя. «Это наилучший выбор», — отвечает Хаккы. Услышав это, Кемаль заявил: «Я предпочитаю оставаться на командном посту в армии, чтобы защищать правительство, а не быть членом этого кабинета» [15] Этот эпизод передан со слов Салиха Бозока, друга и адъютанта Кемаля. Другой его адъютант, Шюкрю Тезер, сообщил в своих мемуарах о беседе между Кемалем и Хаккы, во время которой генерал-интендант выступал за свержение султана и установление Республики. «И кто возглавит Республику?» — спросил Кемаль. «Ну что же, ты, я и в первую очередь Энвер». .

Но Кемаль несдержан на язык, да и Стамбул невелик. Через несколько дней его вызывают к Энверу. Кемаль покидает его кабинет бледный и разъяренный: «Теперь Энвер-паша может предать меня суду военного трибунала… Исмаил Хаккы всё отрицает, я — единственный обвиняемый. Впрочем, Энвер может меня казнить, обвинив в подготовке государственного переворота». Снова Энвер вызывает «путчиста» в свой кабинет. Кемаль взял себя в руки и заверил его в своей преданности. Мало вероятно, что он смог убедить в этом главнокомандующего, так как вскоре Энвер приглашает Кемаля в свою резиденцию в Куручешме на берегу Мраморного моря. В приемной у него потребовали сдать оружие. Он отказывается и, не повышая голоса, зовет своего адъютанта. В это время появляется Энвер, и они начинают спокойно беседовать. Кемаль убеждается в том, что Энвер пытается избавиться от него, но делает это весьма неумело.

В середине декабря 1917 года наследный принц Вахидеддин совершает официальный визит в Германию, и Кемаль оказывается в его свите. Можно подумать, что Энвер, невысоко оценивающий скромного пятидесятишестилетнего наследного принца, рассматривает это назначение Кемаля как наказание. Однако Кемаль не умирал от скуки во время этого трехнедельного путешествия. Несколько раз он чуть ли не спровоцировал дипломатический скандал с принимающей стороной, подвергая критике официальную стратегию. Кроме того, во время путешествия Кемаль сблизился с Вахидеддином. «Между нами возникли в определенной степени доверительные отношения», — отметит он в своем дневнике в июле 1918 года. Наследник трона, будучи несдержанным, как и Кемаль, был покорен энтузиазмом паши, а Кемаль, в свою очередь, обнаружил, что вялость, инертность Вахидеддина — всего лишь маска, искусно используемая осторожным и амбициозным наследником. Кемаль критикует Энвера и немцев, он предлагает принцу возглавить армию, где он стал бы начальником Генерального штаба. Его светлость внимательно слушает. 4 января 1918 года они возвращаются в Стамбул. Вахидеддин занимает свое место во дворце наследного принца, а Кемаль остается без должности.