Владислав Лебедько - Хpоники российской Саньясы. Том 1

История эта имеет продолжение. Примерно через год мы поехали с моим товарищем тоже консультантом, в Ставрополь. В ноябре 1991 нас туда позвали проводить семинар. Нам там устраивал семинары некий совершенно веселый гражданин. Он дал в местную газету объявление: «Семинар по Нейро-Лингвистическому Программированию», и, в частности, помимо прочего, подзаголовок: «Перепрограммирование личности». В переводе на «наш» язык: перепрограммирование личности — это зомбирование. Представь, в газете появляется объявление: «Зомбируем граждан». Понятно, что вся оккультная тусовка «белых» поняла, что приезжают гастролеры из Питера и собираются на их родной территории зомбировать людей. А в Ставрополе до фига всяких экстрасенсов и ясновидящих. Этот город стоит на горе, между Каспийским и Азовским морями. Там тучи все время, так что без «третьего глаза» просто не проживешь, это — жизненная необходимость, там ведь не просто туман, а косматое облако, внутри которого ничего не видно.

Так вот: на семинар собирается одна группа нормальная, а вторая — как-то очень странно выглядящая, то есть люди во всем чистом, при галстуках, один из них с депутатским значком. И как-то они очень многозначительно присели. Это, как оказалось потом, местные «астронавты»-«психонавты», и пришли они не просто так, а на последний, решительный бой. Бить этих гадов, которые приехали зомбировать народ. Они устроились — сели особым строем, — начали там свой какой-то кристалл строить, чтобы нас «жарить» вовсю. А у нас тогда прием был такой — показывали на практике гибкость поведения. Мы то перерыв сделаем, то пересядем. Вся гибкость-то была нехитрая и состояла в том, что когда ты пересаживаешься, то меняешь перцептивную позицию, — меняешь взгляд на мир. Они только свой «лазер» настроят, как мы пересядем или перерыв сделаем. И тут они поняли, что столкнулись с очень серьезными людьми. Они же, исходя из своей патологической системы верований, оценивают наше поведение, как зомберов, им же в голову не приходит, что мы — нормальные граждане, что мы просто семинар ведем, и что у нас такой идиотский способ развития поведенческой гибкости. Они вычислили, что эти ребята (то есть мы) обладают просто могучими возможностями. Ну и дальше начались всякие смешные вещи. Для них вскоре стало очевидно, что им еще долго нужно отжиматься от пола, чтобы достичь хотя бы крох нашего запредельного могущества.

Так вот, эти ребята смекнули, что им просто так нас не взять, а бежать-то уже некуда: они вышли на поле боя (это я рассказываю по обратной связи, которую они нам уже после семинара давали), они поняли, что выползли драться сдуру, и им теперь не уйти никуда: или враг их просто отполосует, или они врага убьют. Если они разбегутся, то у врага (по их представлениям) все равно длинные руки, и все — карма их покрушена вдребезги: Они поняли, что влипли в совершенно печальную ситуацию.

Тогда их предводитель, народный депутат, — классный мужик, «контактер», лекарь и тому подобное, — говорит: «Ребята, поехали ко мне, у меня жена уехала, еды немерено, жизнь ваша у меня будет замечательной, а утром поедем на семинар». Зацепка была хорошая: у нас в гостинице был холодный номер, там не топили и мы сказали об этом не семинаре. Он сразу же эту зацепку использовал (чтобы заманить нас у себя дома в какое-нибудь «магическое кресло» или еще чего). Но гостиница находилась совсем рядом. А к депутату ехать было сильно далеко. Моя логика была такая: я сейчас пойду в гостиницу, договорюсь о номере и нас переведут, а ехать мне куда-то совершенно лень. Я так им по-«нашему» и говорю: «Мой внутренний голос говорит, что нам не надо куда-либо ехать!» А у товарища моего другая логика. Он подумал: «Если у него жена уехала, то какая же там еда может быть? А в гостинице у нас много еды». Он тоже говорит: «Мой внутренний голос говорит, что ехать не надо!» Мы распрощались, и у себя в гостинице все очень удачно устроили. Пришли, поели и, как говорится, помолившись Богу, легли спать.

Наутро приходим: вид у наших «психонавтов» очень печальный. Видимо, поняли, что им теперь каюк полнейший. Они уже просто подходят и спрашивают: «Ребята, что вы сделали?» А это, — когда к другому обращаешься с вопросом «что ты сделал?», — говорит о том, что ты такой еще «сынок», что тебе лучше отползать: ты даже не видишь, что с тобой сделали. Короче, получилось так: народ берет «астральный дрын», втыкает его себе в анус и проворачивает, а потом говорит: «Мне конец. Мало того, что вы меня отдубасили моим же «астральным дрыном», так я еще и не видел, как этот дрын летал (конечно не видел: сам себя ведь этим дрыном отдубасил, по сути дела).

Ну, мы — граждане честные. Так и говорим, что, дескать, молитва Господняя и все, а что дальше происходит, — кто знает? Прощение. Если к тебе приходят с какой-то хренью, а ты им говоришь: «Прощаю вам всем!», — тут их как накроет волной, — своей же, что мало не покажется.

На следующий день мы с ними уже подружились. В группе пошла очень интересная динамика: побратались экстрасенсы и психологи, то есть два совершенно друг с другом несовместимых мира. Психологи экстрасенсам рассказали про психологию, а экстрасенсы их полечили наложением рук:

В этой ставропольской группе при знакомстве один из присутствующих представился именем и фамилией такой же, как у самого удачного «связного» того майора, с которым была работа. Вот тут и наступило в душе смятение — а вдруг правда все это — про Шамбалу, про связь, про послание? Выспросил осторожно того экстрасенса, где он службу армейскую служил — оказалось не в тех, где майор злополучный, местах — ну, и слава Богу! Тезка он того солдата. Отлегло. Вот такая «магия».

3.11.1998

Разговор зашел о Школах и Учителях:

А: — Все Школы устроены одинаково. В середине есть некое ядро, которое называется Учитель. Учитель может быть видимым или невидимым, неважно, — он все равно вокруг себя искривляет пространство, — фактом своего наличия. Он может быть совершенно Просветленным, но если он совершает такое действие, как организация Школы, — он создает «контур», в который вваливается некоторое количество народу. Большей частью, это люди, не имеющие достаточного уровня самоидентичности, то есть, они чувствуют, что у них существует дефицитарность, поэтому обращаются (сознательно или «случайно») к подобного рода структурам. И дальше случается следующее: или человек, проходя такое обучение или еще что-то, индивидуализируется и выходит из структуры, или становится одним из действующих лиц. Но для большей части Учитель или сама Школа заменяют человеку индивидуальность, то есть там создается «Мы», Мы-концепция. И это препятствует развитию человека, то есть его инволюции, потому что все Школы направлены на эволюционную работу, а для того, чтобы эволюционировать, надо сначала инволюционировать, и неважно, что у тебя заявляется Учитель, как Раджниш, который яркий и у всех на виду, или Петр, который в тени. Это неважно, важно то, что он поддерживает структуру, вокруг которой крутятся по орбите граждане. Разницы — никакой. Способы предъявления здесь не критичны: это зависит от «истероидного радикала» Учителя. У кого-то «истероидный радикал» — выйти самому и сказать, что я, мол, круче всех, а кто-то играет в тайны — Учитель, как профессор Мориарти, которого никто не видит. Но факт его наличия не отрицается, вот и все. В принципе, можно поставить эфемерус в качестве Учителя. И у людей просто не находится сил выйти за пределы орбиты Школы. Они все равно возвращаются. Или же возникает такая миграция из Школы в Школу. Пусть я, например, прихожу в вашу Школу и вижу, что у вас «аяхуасочка»-то послабее будет, чем у этих и иду к этим. И основная-то история заключается в том, что я от вас жду, что вы мне лично поможете (вы же реально ничем не можете помочь). А вы эти мои ожидания начинаете «оправдывать»: даже, если вы меня начинаете пинать, — я понимаю, что если Учитель пинает, значит, так нужно. Так что, практически вся эта беда устроена примерно таким образом. А вокруг Учителя должны быть Мастера, инструкторы, водители, то есть вся структура, которая поддерживает периферию — молодые адепты. И только адепты, которые выполняют спецзадачу, свою, — они могут входить в Школу, выходить из Школы и тому подобное, но на самом деле, это исключение из правил.