Владислав Лебедько - Хpоники российской Саньясы. Том 1

В.: Вы говорили, что исчерпали российский эзотерический андеграунд.

А.Р.: Он был все-таки небольшой. Это был мир, очень резко отличный от советского, и мы практически знали все друг друга. Если я не знал какого-то «крепкого парня» на Украине или на Алтае, то я всегда мог его найти через того или иного друга. Это была сеть, и она вся была доступна. Мы легко могли отыскать друг друга. И в Москве, и в Питере были узловые люди. Это была своего рода иерархия, и если ты поднимался, скажем, на седьмой этаж, то ты видел все, что на твоем этаже и все, что внизу. Наверху были только те самые «русские боги», о которых я уже упоминал.

В.: Что это была за иерархия?

А.Р.: Это была нормальная иерархия в перевернутой иерархии социума — нормальная духовная пирамида внутри перевернутой пирамиды советского общества.

В.: Кто установил эту иерархию, и по какому закону можно было определить, находится человек на пятом или седьмом этаже?

А.Р.: Это были внутренние критерии, и все определялось вполне конкретно. Например, когда мне было двадцать лет, я пришел к А-ву и сказал: «Вот, я о вас услышал от такого-то, — возьмите меня в ученики». И все сразу было ясно. И А-ов в этом случае проверял меня «на вшивость», на определенность моих намерений, чистоту побуждений.

В.: Эти проверки были сразу «в лоб», когда человек только первый раз приходил, и они были сами собой разумеющимися?

А.Р.: Они и сейчас сами собой разумеются, мне кажется. Сразу происходит проверка человека и устанавливается степень зрелости человека — нужно или нет тратить на него время и силы.

В.: Но, все-таки, мне кажется, тогда другие были формы — более прямые и быстрые.

А.Р.: Я уже говорил о том, что тогда это было опаснее и это было экзистенциальнее, чем сегодня. И тогда фактор зрелости и талантливости был определяющим. Ты никого не интересовал, если был бездарь и среднестатистический человек. Ты оставался вне круга, пока ты не становился кем-то. Ты должен был стать кем-то, ты должен был принести ситуацию, внутреннюю ситуацию, а не пустые претензии и многозначительность. Это должна была быть качественная ситуация. А сейчас на семинары записываются все, кто платят деньги. Это принцип количественный, а не качественный. А количество, естественно, не преобразуется в качество. Царство количества — это время Кали-юги, которое предстоит пройти, это время невежественного многословия и слепоты. Однако по-прежнему участники экспедиций, штурмуют горы в поисках хранителей «умного света», бодрствующих, неспящих, и умные сокровища являются только принявшим их на опыте в свою жизнь, остальным же невозможно даже помыслить о них. Здесь — водораздел, и большинство остается с большинством. В конечном счете, каждый делает выбор.

Дороги Колдуна и Знахаря являются, по моему мнению, ответвлениями от магистрального Пути Искателей Истины. Тем не менее, явления эти для России очень характерные и их нельзя обойти стороной, — это еще одна грань Российской Саньясы.

Всевозможных колдунов, экстрасенсов, магов и знахарей, особенно новоиспеченных, у нас — пруд пруди, поэтому передо мной стояла сложная задача — найти Настоящих, тех, для кого прикладные интересы (целительство) не затмевают искренних поисков Истины. Судьба была благосклонна ко мне и на этот раз, — мне удалось познакомиться с двумя замечательными людьми, занимающимися целительством, которых я считаю не только профессионалами, но и яркими представителями Российской Саньясы.

Беседы с ними я и привожу ниже:

7.5.1999

Сергей Петрович: — Самобытность русских эзотериков действительно удивительна. Можно даже отдельно выделить Петербург, как некое культурное явление в эзотерике. На мой взгляд, Петербург является совершенно особой средой, в отличии от Москвы, от Киева и т. п. В Петербурге невозможно то, Что легко идет в других местах и, наоборот, возможно то, что в других местах категорически невозможно.

Влад: — Почему?

С.П.: — У меня на эту тему даже есть статья, которая называется «Эзотерики Петербурга» в газете «Зеркало Петербурга». Там я пытался рассказать о том, что энергетическая обстановка у нас принципиально другая, чем где бы то ни было. С точки зрения энергетики, — Петербург — это совершенно непригодное для жизни место. Эта непригодность заключается в том, что однородности пространства, которой требуется для обычной комфортной жизни телу здесь не хватает. То есть, с точки зрения энергетики, — если передвигаешься где-нибудь в Москве, то ты на протяжении километра — двух находишься все время в одной и той же среде. В Питере же обычная ячейка однородного пространства — двадцать — тридцать метров. Примерно то же самое и в области. Большая однородность возникает только ближе к Карелии.

В результате всего этого жить здесь просто так человек не может. Тело свои внутренние программы реализовывать не может. Оно должно обязательно контролироваться вниманием или чем-то таким, что к этому близко. В Петербурге человек обречен, — приезжая сюда он начинает разваливаться, и для того, чтобы не развалиться, ему нужно сразу же бессознательно или сознательно осваивать дополнительную саморегуляцию. И, когда человек начинает таким образом стабилизировать себя, у него есть шанс перейти уже на следующий уровень развития. Так что, у нас тут место долгожителей, как ни странно (долгожителей по отношению к потенциальным возможностям данного пространства). Это парадоксальная ситуация, — один из самых неприятных по экологическому и энергетическому положению, городов, — и в то же время — место долгожителей. И кто долгожители, — это все какие-то очень странные люди, с определенными убеждениями, внутренними принципами, определенным взглядом на жизнь, долгожители не могут здесь жить просто так, — они со взглядом на жизнь живут. И вот все это привносит особую вынужденную интеллектуальность. Здесь у нас удивительное раздолье, например, для экстрасенсов. Люди здесь принимают и понимают за сравнительно небольшой срок то, на что в других местах уходят целые жизни:

В: — Позволю себе не согласиться. Когда я был, например, в Алма-Ате, то, во-первых, сразу же мое восприятие изменилось настолько, что то, с чем я работаю здесь уже очень долго, там пошло в первый же день. Например, достаточно легко было входить в осознанное сновидение. Во-вторых, — люди, которые там живут, — из них каждый второй что-то «видит», ясновидит, летает и тому подобное:

С.П.: — Это не противоречит тому, что я говорю. Это, знаете с чем связано? Там все легко. Но люди, которым что-то легко дается в той же Алма-Ате, сразу же теряют все свои способности у нас. Вот в Алма-Ате есть такой известный экстрасенс Ленский. В свое время я с ним контактировал, у меня были от него даже какие-то «корочки», я давал ему консультации, как избегнуть его многочисленных врагов, — он немного помешан на том, что все его уничтожают. И вот он как-то приехал из Алма-Аты сюда. В первый день из него еще «прет» его мощь, во второй день — чуть меньше, а потом — через недельку, — он уже ничего и не мог. Там все проще…