Владислав Лебедько - Хpоники российской Саньясы. Том 1

Было еще много подобных изысков. Например, я одевался «придурком»: солидный пиджак с галстуком, шорты, панамка и тапочки, и в таком виде ехал в другой конец города; совершал разные глупые и неожиданные поступки, затевал какую-нибудь «дурилку» в транспорте, пел дурным голосом в людных местах и тому подобное. Постепенно необходимость в таких изысках пропала, но в мою жизнь стала входить очень, на мой взгляд, важная позиция, — позиция Игры. Это — когда ты не отождествляешься с происходящим и свободен в своих реакциях. Я уже знал, что контакты с людьми будут основным наполнением моей «внешней» жизни, а позиция Игры — наиболее в этом деле эффективна. Особенно, если она соединяется с позицией Любви. Но, до объединения этих двух позиций, мне еще предстоял длительный период эпатажа и манипуляторства…

Было несколько тем, в которых я и некоторые мои друзья «отрабатывали» позицию Игры. Началось все с «контролерских» историй. Контролеры в начале девяностых ездили, как правило, по одному, не всегда отличались крепким телосложением и «работать» с ними было очень интересно. Делали мы это не ради экономии на билетах, а ради Игры. Отработаны были десятки различных вариантов бесед с контролерами (это всегда были импровизации). А расскажу я несколько из них, на мой взгляд, наиболее забавных:

Однажды я ехал на автобусе по Васильевскому острову на встречу с одним знакомым. Стоял я почти у выхода, как-то замечтался, и не заметил, что передо мной уже секунд двадцать маячит контролер, — парень крепкого телосложения. Он что-то возбужденно говорил и даже уже начал размахивать руками перед моим носом. Тут я поймал его руку и неожиданно поднес его ладонь к его же лицу:

— Смотри! Вот тут есть точка, — тыкаю пальцем в его ладонь, — на которую каждый уважающий себя мужчина должен смотреть!

Слова «уважающий себя мужчина» и «должен смотреть» были выделены особой интонацией, так что паренек действительно уставился на свою ладонь, а так как все это произошло неожиданно, у него случилась каталепсия руки — верный признак того, что парень погрузился в состояние транса. Рука его начала двигаться самостоятельно, без контроля сознания, медленными рывками опускаясь вниз. Я поспешил воспользоваться ситуацией:

— Сейчас, когда рука опустится, произойдут некие изменения!

Рука опустилась, паренек вышел из транса и заулыбался. Он не был уже злобным ревнителем оплаты за проезд:

— А чего изменилось-то?

— Как чего? Пойдем! — я взял его за плечи и вывел из автобуса: была как раз моя остановка, — Бери ручку, бумажку и пиши адрес! Придешь к нам на курсы и будет у тебя замечательная работа, — не ровня этой! (Мы тогда с Виталиком Котиковым вели курсы рекламных и коммерческих агентов, — одной из модных профессий начала девяностых).

Паренек тщательно записал адрес и, на прощание, мы обменялись теплым дружественным рукопожатием. На курсах он, правда, не появился…

Другой случай: еду я в электричке. Стою в тамбуре: следующая остановка — моя. В том же тамбуре у другой двери — какая-то девушка. Распахивается дверь и появляется контролер: полный розовощекий мужчина лет пятидесяти пяти. Направляется к девушке. Билетов у нее нет, и несколько минут там идет выяснение отношений. Затем контролер разворачивается и направляется ко мне. Я раскрываю объятия навстречу ему, беру его за плечи, разворачиваю в сторону вагона, при этом прочувствованно произношу:

— Ну, вы-то стреляный воробей! Вас, так сказать, на мякине не проведешь! Так ведь?

Дядя расплывается в улыбке, — видно, что он польщен. Я нежным движением подталкиваю его в вагон и закрываю за ним дверь. Хоть и стреляный воробей, а на мякине, все-таки, провели!

Другой эпизод: тоже электричка. Я и мои друзья — методисты: Виталий Котиков и Раф Свердлов, едем в Ломоносов. Сидим, о чем-то разговариваем. Входит молодой худенький контролер. Мы с ребятами перемигиваемся: решаем одновременно, в три голоса говорить каждый свое, — какую-нибудь бессвязную белиберду. Контролер приближается:

— Ваши билеты!

Я смотрю на него с выражением учтивости и, протягивая руку в направлении свободного места напротив нас, говорю:

— Садитесь! Вы, я вижу, интересный человек!

Поворот для контролера неожиданный. Садится, — глаза бегают, — растерян. И тут мы начинаем вешать нашу «лапшу» с трех сторон. Контролер вертит головой, силясь хоть что-то понять. Наконец, Раф уже не знает, что дальше говорить и замолкает, но не теряется и начинает водить рукой по кругу перед лицом молодого человека. Через несколько секунд тот пулей вылетает из вагона…

Еще случай: еду в трамвае, читаю книжку. Контролер, — мужчина лет сорока. Я ему:

— Присядьте, а?

Контролер присаживается и уже открывает было рот, чтобы дать отпор любым объяснениям и попыткам уговорить его. Но я поступаю иначе:

— Послушайте, душа моя! Одолжите мне денег! Немного, рубликов двести: Поверьте: мне очень, очень нужно!

— Да: но это: у меня нет денег: Действительно нет!

— Ну что же вы, мамочка, право, жадный такой! Я же немного-то и прошу. Ну, вот книгу вам в залог оставлю. Что вам стоит! — дергаю его за фалды пиджака.

— Нет! Нету у меня, нету! Не могу! — отмахивается рукой и выходит на остановке, продолжая что-то шептать, — видимо оправдывается в отсутствии денег…

Ну не засранец ли я! Так глумиться над людьми! — Засранец! Признаюсь и публично каюсь. Любви в этих действиях было маловато. Но Игра…

Следующий диапазон: работа с фирмами. Эти ситуации уже связаны с желанием подзаработать деньжат. Я только что окончил ПсихФак, — в карманах негусто: психотерапевтическая деятельность тогда еще только развертывалась. И как-то я почувствовал, что должна «пойти» тема психологических тренингов для сотрудников фирм: тогда эта волна только начиналась. И вот я стал ходить (сначала один, а потом ко мне присоединился Виталик Котиков) по разным фирмам и предлагать им свои тренинги: «Искусство коммуникации для бизнесменов», «Основы делового общения», «Ведение переговоров», и прочую чушь.

Первый мой визит был весьма забавным. Так как это было мое первое «дело», я очень волновался: мне рисовался образ злобного директора фирмы, который отклонит все мои предложения, не будет слушать, а то и вовсе выкинет вон:

Шел я, в таких размышлениях, по улице Герцена и выбирал: куда бы зайти. Наконец, решился. Вхожу: витая лестница, барельефы на стенах и потолках, — перед дверью конторы курит солидный мужчина в шикарном галстуке: