Александр Гамов - Непарадные портреты

Она мне сказала: «Знаешь, что, сестрица, когда меня не будет, живи здесь. Понаслаждайся одна. А то ты со мной влипла».

— Так и сказала – «влипла»?

— Да, так и сказала. Я говорю: «Нонна, ну если бы со мной что случилось, разве бы ты со мной тогда не влипла бы?» — «Влипла бы, конечно».

А я знаю: она б никого из родных в трудную минуту не бросила. Помню, я еще молодая была — только замуж вышла, со мной «ЧП» случилось. А дело было на первое мая, транспорт в центре не ходил — она чуть ли не через всю Москву, сквозь толпы народу — шла, да еще врача с собой привела. Она ж после смерти мамы нам всем, младшим детям, ее заменила.

— Она цементировала вашу семью.

— Нонна? Она связующей была, конечно. Она у нас всегда такой была, всегда. Ее энергия — даже если себя плохо чувствовала — на всех распространялась... Она хотела, чтобы и после ее ухода мы по-прежнему собирались в ее квартире, в ее любимой комнате. Она так и останется ее комнатой. Как при жизни.

— Хотите сделать что-то вроде домашнего музея?

— Можно и так назвать. Здесь будут вещи, которые она любила. Вот этот диванчик и кресла — она сама выбирала гобелен для обивки. Шкаф, который сама покупала. Платья, которые носила, — они вот здесь в шкафу так и будут висеть. Если кто захочет посмотреть — вытащу и покажу. Она мечтала о комодике — куплю, привезу... Сюда поставлю скульптурное изображение Иисуса Христа, который ей подарили.

— Портрет ее, написанный маслом, фотографии повесите?

— Обязательно, хорошие сделаем, отреставрируем снимки... Она мне столько успела сказать — прямо наказывала, наказывала, как наша мама.

— И что же она наказывала?

— Много чего. Мы смотрели похороны Сошальского. Она и говорит: «Вот видишь — театр, гроб стоит на сцене. Люди-то идут с одной стороны ручейком, а боссы — с другой...»

— И ей это не нравилось?

— Ей это ужасно не нравилось... «Я, — говорит, — так не хочу». Я говорю: «Нонна, ну о чем ты говоришь!» — «Ну а как же, — говорит, — ты должна это знать! Слушай меня! Я простой человек. И поэтому не надо театральной панихиды. Вот чтобы отец Никон попел молитвы... — она слово «отпевание» не говорила. — И все! На кладбище все равны!» Точно!

Поэтому ее отпевали в небольшой церкви на Кунцевском кладбище. И похоронили рядом с сыном Володей...

Александр Яковлевич Аскольдов потом, после похорон, сказал: «Самая лучшая ею сыгранная роль – это ее уход». Она все сама — и проиграла, и прорежиссировала...

— Покоиться рядом с сыном ведь тоже было ее наказом?

— Конечно! Она даже о памятнике подумала. Говорит: «Ты смотри, мне не сделай лучше памятник, чем у Володи. Чтобы он не чувствовал себя униженным». В январе вплотную займусь этим делом. Я хочу Нонне с Володей один общий камень поставить. А фотографию сделать с кадра из фильма «Русское поле», где они в обнимку стоят...

Родственники все одобрили эту мою задумку. Потом еще надо оградку сделать, и скамеечку, и столик, чтоб могли читать люди молитву. Мы же православные. Вазу для цветов. Мы очень благодарны людям, что они ее не забывают. На могиле свечу некуда поставить — вся обложена цветами и свечками. Правда, расстраивает немного то, что фотографии нет — сколько раз ни крепила — куда-то исчезают. Наверное, поклонники уносят...

— Это все вы из мрамора хотите сделать?

— Я пока не знаю. Надо посоветоваться. Потому что я посмотрела — фотография лучше смотрится на черном фоне — гранит или мрамор — я не знаю. Форму надо придумать...

— Денег-то хватит?

— Я еще не знаю. Попрошу составить смету, чтобы я рассчитала... Я хочу выкрутиться сама! Обращаться куда-то... Неудобно это все! Вы понимаете, это так неудобно! Не уложусь в сумму — значит, цоколь буду делать другой, не из гранита. Нонна мне всегда говорила: «Нечего равняться по олигархам!» (Этот памятник был установлен в начале июля 2009 года. — Авторы.)

— На этом снимке Нонна Викторовна и Володя выглядят такими счастливыми...

— Я так и хотела, хотя оба очень страдали из-за его зависимости от наркотиков. Володя ведь тоже понимал, что губит себя, заставляет страдать близких людей.

Я никогда не забуду один ее день рожденья — Нонна жила еще на Рублевке, 34. Володя тогда прошел курс иглоукалывания, и ему на какое-то время это помогло. Для него написали хороший номер, и он, когда был в бодром состоянии,выступал перед зрителями. Володя приехал с клеткой, с попугаем, и Нонна такая была счастливая! Когда стали расходиться, Володя говорит: «Тасюра, — он меня так называл — я, говорит, заработал и тебя на такси до дому довезу». Мы с ним едем, и он говорит: «Ты знаешь, Тасюра, я никогда не видел мать такой, как сегодня. У нее впервые смеялись глаза!»

И он был такой счастливый! Счастливо-грустный, я бы сказала. Потому что уже понимал, что надвигается опять гроза... Нонна часто вспоминала тот день рожденья. Потом она эту птицу отдала кому-то из артистов. Но страдала она все годы. Каждое воспоминание о Володе причиняло ей боль.

— После кончины Нонны Викторовны в нескольких СМИ появились интервью Натальи Егоровой, второй жены Владимира Тихонова — она рассказывает о своем бывшем муже и о непростых отношениях с бывшей свекровью.

— Да, я читала. Мне Нонна в последнее время все говорила, что не нужно обращать внимания на то, что пишет желтая пресса: «А чего я буду возмущаться? Столько о других жареного говорят». И я ей говорила: «Нонна, будь спокойна, я ни за что не буду скандалить...» Но ведь должен же быть элементарный такт! Нельзя теребить душу умерших! Это же христианская заповедь! Не надо!

— Егорова утверждает, что отсутствие контакта с Нонной Викторовной — результат козней со стороны Натальи Варлей, первой жены Владимира Тихонова.

— Да нет, конечно. Нонна Наташу Варлей уважала. За то, что она большая труженица, детей хороших вырастила. Варлей время от времени звонила, заходила, поддерживала связь. Мне очень неприятно, что Наталья Егорова так... неделикатно и, как бы это сказать... не очень правдиво ворошит прошлое. Вот она говорит, что всегда любила и любит Володю до сих пор. Когда поженились — да, любовь была. Спустя несколько лет она родила ребенка. Но потом... Наташе ведь тяжело пришлось: и плакала, и с ребенком в колясочке — было и такое — ночью пешком от мужа уходила. Я ее не осуждаю, и Нонна все понимала.

Но... Помню, приезжаю к Нонне, у нее внук — ему месяцев десять было — в перевернутом табурете прыгает (тогда манежей для малышей не было), а Нонна плачет: «У Володьки опять все началось...» Наталья просто уходила и все. И исчезала надолго-надолго.

— Нонна Викторовна не могла простить, что Наталья оставила Володю один на один с его наркотической болезнью?