Александр Гамов - Непарадные портреты

— Насколько образ, который складывается у зрителей, соответствует вашему истинному характеру? На экране сильная, боевая женщина. А в жизни?

— У всех складывается такое мнение, что я силач по жизни. Я с ними соглашаюсь, глядя в зеркало, да, я не могу играть Дюймовочку. Внешние данные — начало начал.

— А на самом деле плакать в жизни приходилось?

— Плачу, как все плачут. Маму вспомнишь — слеза вот здесь. Вот на кладбище пойду к сыну... Я хожу свободно. Мы с сестрой — там муж ее похоронен. Там и для меня место есть.

— Ой, не торопитесь.

— Я не тороплюсь, но место есть, волноваться не надо... Плачу, как все, — одинаково. Мы две сестры — она художник (про Наталью Викторовну. — Авт.), а я актриса. Она заплачет нескоро. А у меня здесь искра. Она более мужественная. А я терпеливая, но не мужественная.

«Комсомольская правда», 8 и 10 июля 2008 г.

Летом 2008 года в семье Нонны Викторовны обсуждали инициативу земляков-кубанцев: установить на ее малой родине, в Ейске, скульптурный портрет актрисы. Место ейчане выбрали подобающее — на площади Киноискусства у кинотеатра, где, кстати, уже есть монумент еще одному именитому земляку — выдающемуся кинорежиссеру и актеру Сергею Бондарчуку. Установить скульптуру собирались 16 августа — в день города. Создание монумента доверили молодой художнице Ирине Макаровой, которая вылепила и памятник Бондарчуку.

Мы встретились с Ириной, когда работа над скульптурой шла полным ходом. Актриса была изображена присевшей на крылечко рядом с корзиной абрикосов босой крестьянкой, вольной красавицей с царственным взглядом.

Нонна Викторовна была уже в курсе этих задумок — ей показывали эскиз (еще весной земляки навестили Нонну Викторовну, Ирина тоже приходила):

— Сначала, правда, меня это насторожило. Как же это я в бронзе-то вся буду? Не приучена к такому. Я не алчно к этому отношусь — к возвеличиванию. Но мне сказали, что я буду у кинотеатра стоять. И все зрители будут ко мне приходить, а я буду их встречать. Вот, согласилась...

— А как вам сама скульптура-то?

— Хорошая... Хотя я не отношу себя к знатокам в этой области. Все это лестно очень, чего там говорить... Я благодарна всем.

Мы всячески избегали слова «памятник». А Мордюкова — нет.

— А я как-то и не переживаю, что у меня не было памятника. Никогда не было такого желания. Но коль уж задумали — пусть будет. Только я хотела бы — вот когда его поставят, чтобы мимо меня проходили люди с высоко поднятой головой.

— Как у вас настроение?

— Ничего, нормальное.

— Чем сейчас занимаетесь?

— Вот слушаю записи Дмитрия Хворостовского, которые мне прислала «Комсомолка». Ой, вот это подарок! Спасибо.

«Комсомольская правда», 28 июня 2008 г.

* * *

...Тогда мы еще обсудили всякие новости. Как раз незадолго перед этим российская сборная по футболу на чемпионате Европы обыграла Голландию.

— Я слушала репортаж по радио — у меня есть такое маленькое, тихо говорит, — поделилась актриса. — Когда наши забивали голы, я подпрыгивала прямо до потолка!

Это был последний наш разговор с Нонной Мордюковой. Вечером 6 июля великой Актрисы не стало...

Когда рано утром 7 июля мы вошли в квартиру Мордюковой, первое, что увидели, — кастрюли на плите с нехитрой едой.

— Я же еще вчера все приготовила, — не сдерживая слез, рассказала Наталья Викторовна. — Думала, покормлю сегодня Нонну вкусненьким. А кормить-то и некого... Я была у Нонны в субботу. Она плохо ела. Говорила: «Вот зарубите меня топором, а есть я не буду». В воскресенье, 6 июля, она чувствовала себя неплохо, была в хорошем настроении. У нее были брат Геннадий с женой Валей. Я разговаривала с Нонной по телефону — голос у нее был бодрый, хороший. Через неделю я собиралась забрать ее домой...

Мы отвезли Наталью Викторовну в ЦКБ. А через час с ней созвонились.

— Что врачи говорят о причине смерти?

— Мы же против вскрытия... А врачи говорят, что у нее, скорее всего... Видимо, тромб... оторвался. А сердце было слабое и сосуды слабые... В воскресенье вечером Нонна уже спать собиралась. Медсестра ей говорит: «Сейчас я вам таблеточку на ночь принесу». Нонна сказала: «Хорошо, я подожду». Это были последние ее слова. Медсестра возвращается с таблеткой, а Нонна — уже все... Ее скорее в реанимацию, делали все возможное, но уже ничего нельзя было сделать... И она спокойно уснула.

— Нонна Викторовна ни о чем не просила вас перед смертью? — спросили мы у сестры актрисы.

— Ни о чем таком не просила, — ответила Наталья Викторовна. — Сказала только: «Если я умру... Я хочу, чтобы гроб на людях не открывали — пусть меня запомнят живой». И чтобы, сказала она, не было никакой панихиды и чтобы отпевали ее в маленькой церкви, что на Кунцевском кладбище.

И еще мы спросили у сестры актрисы:

— Нонна Викторовна больше не звонила Тихонову?

— Нет, — ответила Наталья Викторовна. — Видимо, решила, что все, что хотела ему сказать, сказала.

«Комсомольская правда», 8 июля 2008 г.

Хоронили великую Актрису 9 июля...

— ...Вы за Тихоновой? — огорошил нас один из служителей ритуального зала ЦКБ, когда мы приехали туда вместе с родственниками актрисы. Они решили попрощаться с ней без посторонних глаз и потом уже везти на Кунцевское кладбище.

Родственники не обиделись на служителя — только поправили его:

— Она была Нонной Мордюковой...

Первой к гробу подошла сестра актрисы, Наталья — она не плакала, и стала разговаривать с Нонной Викторовной, как с живой:

— Нонна, как же ты страдала, сколько пережила — одному только Богу известно... Все какие-то сценарии в уме сочиняла, да репетировала... Ты все волновалась — актриса же! — как будешь выглядеть, когда мы будем тебя провожать? Так вот, ты у нас красивая...

И Наталья Викторовна поправила сестре косынку.

Вице-спикер Госдумы Любовь Слиска положила ладонь на руки актрисы, спрятанные под покрывалом:

— Простите, Нонна Викторовна...

— Они любили друг с дружкой поговорить, — рассказала нам Наталья Викторовна. — Бывало, сдабривали разговор крепким словцом. И хохотали!..

На кладбище народу собралось столько, что пришлось выставлять милицейские посты. Проститься с Мордюковой пришли не только люди в годах, но и совсем молодые. Далеко не все смогли попасть в небольшой храм Спаса Нерукотворного Образа на Сетуни, что на Кунцевском кладбище (там проходило отпевание) — просто не уместились.

Перед тем как начать отпевание, огласили соболезнование патриарха Алексия II. Отпевание проводил архиепископ Уфимский и Стерлитамакский Никон — так пожелала сама актриса.