Владимир Осипенко - Привилегия десанта

Какое следующее воинское звание? Продвинутые скажут «капитан» и…ошибутся. Нет, по уставу всё правильно, а по жизни? По жизни «капитана» получают вовремя далеко не все, нужна должность. Поэтому у многих следующее звание — «старший лейтенант Советской Армии». Это если наш «залётчик» застрял в подростковом возрасте и продолжает чудить на протяжении четырёх-шести лет и его чудачества совпадают с желанием начальства выдвинуть его на вышестоящую должность. Вот только соберутся отправить представление, а он тут же его предварительно обмоет. С мордобоем, нарушением всяческих безобразий и арестом. Стоять, Зорька, всё назад! Опять он нормальный офицер, в меру исполнительный и достойный. Только начальство подумает, что он исправился, только замахнётся что-нибудь такое подписать, он раз, и опять тушите свет! А годы идут. И вот, на дежурной дружеской попойке друзья вспомнят, что он дважды переходил срок присвоения очередного звании и сделают соответствующую прибавку к его званию. Получается — «Товарищ старший лейтенант Советской Армии»…

А дальше? Дальше «чад» убирают от личного состава и посылают в помощники на различные службы таскать для начальства бумажки и нарезать закуски. Там у них иногда прорезаются недюженные способности, и они начинают расти как на дрожжах, обгоняя своих командиров. А, приходя с проверкой от «верхнего штаба», не стесняются учить их, своих бывших начальников и сослуживцев, командовать. Делают это не прямо (кто их в батальоне будет слушать), а подленько, через приказ. За это в полку они получают свою не очень приятную приставку к званию: «Эй!». Вместо «товарищ» и получается звание «Эй! Старлей»… Некоторые впоследствии дослуживаются и до «Эй! Полковников». Но это в очень высоких штабах, как говорится, «высоко в горах и не в нашем районе».

В полку же пьяниц и залётчиков по-плохому или по-хорошему увольняют. Лишь особо одарённые и выдающиеся старлеи доживают до трёх сроков и удостаиваются звания «старший лейтенант Советского Союза». В своей среде — это мастодонты, которым подают команду и уступают почётное место за столом, они и никто другой прикалывают третью звезду на погон новоиспеченным старшим лейтенантам во время представления с обязательным доставанием звёзд из стакана, до краёв наполненного водкой. Командиры, часто их однокашники, за что-то уважают, не таскают по судам чести и не увольняют, а старшие начальники слишком хорошо помнят недавние подвиги и не пропускают представления на «капитанов». Когда надо, они свои обязанности выполнят блестяще, но по пустякам уже просят не беспокоить. Своим положением «старшие лейтенанты Советского Союза» по-своему гордятся. Они никому не позволят обращения на «ты» или, не дай Боже, «эй». Поставить на место зарвавшегося начальника и послать его прилюдно куда подальше — «золотые руки». За это их иногда называли «страшными лейтенантами».

Однако это звание не надо путать со званием «дважды, трижды старший лейтенант». Это «карьеристы», которым за пролёты сначала на суде чести снимают звезду, а после исправления присваивают звание вновь. И так каждые пару лет новое старое звание!

Так, что три звезды при одном просвете — это не просто звание, это своя философия и судьба, если кто понимает. Вы только дайте возможность человеку представиться.

Своего «старшего лейтенанта» я получил практически вовремя. Для командиров и спецов полтора месяца — не задержка. Это у замполитов день в день. Это у них образцово-показательная забота о людях, то есть о себе, любимых. На остальных это распостранилось лишь к концу 80-ых. Однако я по причине нахождения в лесу на очередном выходе на совещании, где был зачитан приказ о присвоении мне «старшего лейтенанта», не присутствовал. Иду в полк, никого не трогаю. Настроение хорошее, через секретчиков знаю, что приказ на меня уже пришёл. Ожидаю чего-то, безусловно, приятного, но нарываюсь на начальника строевой части Владимира Иванчикова, который со свойственной ему прямолинейностью начал загонять меня под плинтус. Раньше был на «ты», а тут завыкал:

— Вы почему, товарищ старший лейтенант, форму одежды нарушаете? Вам особое приглашение надо? Может у вас времени нет?

Прикидываюсь кактусом, мол, никто мне о присвоении звания не говорил.

— Совсем эти молодые оборзели… Так вам персонально нужно? Может полк построить?

— Да, — говорю, — персонально и желательно перед строем.

Зря я сказал. Володя хороший мужик, своё дело знает, но когда ему шлея под мантию попадает, лучше не спорить. Он мне сказал всё, что думает о «придурках лейтенантах» и пообещал «похлопотать» о возвращении мне прежнего звания, что бы я не ходил с нарушением формы одежды. Во, блин, получил поздравления с присвоением! Ну, нацепи я эту звёздочку, а меня, как я втайне надеялся, командир полка вызовет перед строем, что бы погоны вручить. А я выйду уже в новом звании… Нет уж, пусть лучше майор Иванчиков поорёт, чем перед полком «поперёд батьки в пекло» лезть.

Вот так, практически без усилий с моей стороны, на ровном месте я мог стать «залётчиком» и «карьеристом», но Володя Иванчиков был мужик отходчивый и не злопамятный.

Как с первого раза не получилось, так до полковника ни разу мне не удалось выйти перед строем и получить новые погоны. Просто напасть какая-то, то в отпуске телеграмму пришлют, то на учениях по радио передадут. Оно, конечно, приятно, но почему не перед строем?! Вон в кино…«Офицеры», хоть шаровары, но…цепляет.

Провожу занятия по командирской подготовке. Начальник штаба бригады полковник Кораблёв просит разрешения войти. Проходит в центр аудитории и подаёт команду «Товарищи офицеры!!!» Я в недоумении, времени ещё полно, чего это он в моём присутствии раскомандовался? А Владимир Александрович достаёт из кармана полковничьи погоны и зачитывает приказ Министра обороны. Мне до срока ещё два года, сам ни сном, ни духом. Офицеры, презрев команду, аплодируют. Неожиданно! Приятно! Не то слово, но опять, блин, не перед строем! Что ты будешь делать?

Благословенная заимка — база отдыха домостроительного комбината под Ленинградом, недалеко от Гарболово. Многолетний друг бригады, бессменный директор и фактический хозяин базы Ридван Эмирович натопил баню и предоставил в наше распоряжение столовую.

Однако немецкие строители, для которых мы устраивали приём, сидели на берегу озера и смотрели на воду, как мыши на крупу.

— Александр Иванович, — обращаюсь к заму по тылу, — почему гости не в бане?

— Они, видите ли, в баню без смены чистого белья не ходят.