Анна Берне - Брут. Убийца-идеалист

Зал, в котором заседали сенаторы, обретал статус священного места сразу после того, как в нем совершалась церемония ауспиций, то есть чтения предзнаменований.

На самом деле у нас нет полной уверенности, что все эти назначения исходили именно от Цезаря. Брут, Кассий и другие вели себя так, словно получили свои посты вполне законно, хотя далеко не очевидно, что все полагающиеся по закону формальности были при этом соблюдены. Именно это дало Антонию возможность уже в ближайшие недели после заговора осуществить ряд важных и унизительных для них перестановок.

Письмо к Аттику от 1 мая 44 г., XIV, 15.

Историк Корнелий Непот называет отказ Аттика главной причиной поражения республиканцев. Он пишет: «Так, не встретив понимания со стороны одного-единственного человека (Аттика), единодушная до того партия полностью рассыпалась».

Большинство историков обходят вниманием вероятность этого обстоятельства, хотя оно представляется нам вполне правдоподобным. Если бы не последние сроки беременности, Порция, скорее всего, в 44 г. последовала бы за мужем в Грецию. Точно так же тот факт, что на всем протяжении весны Порция постоянно недомогала, логичнее всего приписать именно беременности. И сам Брут, объясняя, почему жена не поехала с ним, упоминает «слабости, присущие женскому полу». В июне, когда у Терции — сестры Брута и жены Кассия — случился выкидыш, Цицерон сокрушался по этому поводу, говоря: «Нам так нужны маленькие Кассии и маленькие Бруты». Вполне возможно, что он имел в виду ожидавшегося ребенка Порции. Наконец, нам гораздо легче понять причины поразившей Порцию в следующем году страшной депрессии, которой она не смогла пережить (не исключено, что она покончила с собой), если допустить, что в довершение всех своих бед она за это время потеряла и рожденного от Брута ребенка.

Традиционный запрет, применявшийся к жертвам проскрипций, объявленным государственными преступниками. Ни один человек, под страхом смерти, не имел права предоставлять им убежище — кров, воду и хлеб. Все, что им оставалось в подобном положении, — либо открыто поднимать мятеж, либо погибнуть, либо покинуть италийскую землю.

Речь идет о младшем сыне Помпея и одном из его военных помощников, которые по-прежнему вели в Испании боевые действия против войск Цезаря, правда, не слишком успешно.

3 июня 44 г.

Письмо к Аттику из Неаполя от 11 мая 44 г., XIV, 20.

Цицерон в шутливой форме намекает на то, что Тит Помпоний Аттик (дословно — уроженец Аттики) должен отдавать предпочтение так называемому аттическому стилю красноречия, характерной чертой которого является строгость изложения. Именно в этом стиле писал Брут.

Письмо к Аттику от 18 мая 44 г., XV, 2.

Слово «июль» происходит от латинского имени Юлий, как «июнь» — от Юния, а «август», в ту пору еще называвшийся секстилием, — от Августа.

Письмо к Аттику из Антия от 23 мая 44 г., XV, 5.

Речь идет об алтаре, воздвигнутом Аматием в марте, но тотчас же затем разрушенном. В краткие дни своего существования он уже стал кое для кого местом отправления культа божественного Цезаря.

В тот год они начались 5 июля.

В случае, если бы сенат отправил его наместником в Малую Азию, а он бы принял это назначение.

Письмо к Аттику от 9 июня 44 г., XV, 11.

1 августа 44 г. (1-е число каждого месяца называлось календами).

Это, разумеется, традиционная и ни к чему не обязывающая формула вежливости, с которой римляне обычно начинали любое письмо. В данном конкретном случае Брут и Кассий призывали на голову Антония все несчастья, и нам трудно их в этом упрекнуть.

Речь идет о тексте оскорбительного содержания, за месяц до того опубликованном Антонием. Он в иносказательной форме обвинял Брута и Кассия в мобилизации войска.

По закону от 18 марта этот вопрос считался решенным.

4 августа 44 г. Цитируется по переписке Цицерона. Fam., XI, 3.

17 августа 44 г.

Это был не кто иной, как будущий великий поэт Гораций.

Разумеется, в случае крайней необходимости жители Рима пользовались для связи наземным путем, а именно Эгнатиевой дорогой, пролегавшей через Балканы. Но подобный переход занимал много времени, а зимой, в пору снегопадов, становился и вовсе невозможным. Благодаря этому обстоятельству Брут мог рассчитывать на четыре-пять месяцев относительно спокойной жизни.

В противоположность «мужам чести» (boni viri) это были «мужи бесчестья».

Между Цицероном и Марком Антонием существовала давняя вражда. В декабре 63 г. отчим Антония Лентул, второй муж его матери Юлии, был казнен без суда и следствия по обвинению тогдашнего консула Цицерона, утверждавшего, что Лентул участвовал в заговоре Катилины. Антоний испытывал к своему отчиму, воспитавшему его, искреннюю привязанность. Затем Антоний женился на вдове Публия Клодия Пульхра Фульвии, которая считала Цицерона косвенным убийцей своего первого мужа и открыто заявляла об этом. Поток лжи и клеветы, излившийся на Антония и Фульвию из Цицероновых «Филиппик», пламенного стиля которых они совершенно не оценили, стал последней каплей, переполнившей чашу взаимной ненависти.

В конце октября 44 г.

Сыном Лето был, как известно, Аполлон. По странному совпадению именно такой пароль избрал Брут для своего войска 23 октября 42 г., в день второй и решающей битвы при Филиппах, которая завершилась его поражением и смертью.

После реформ, проведенных Марием, римский легион насчитывал шесть тысяч воинов, конный эскадрон — примерно пятьсот всадников. Кроме них, в войско Брута влились добровольцы из бывших помпеянцев.

Современная медицина называет булимией совершенно другое заболевание, имеющее причиной не столько физическое, сколько психическое расстройство. Судя по всему, с Брутом случился острый приступ гипогликемии.

Цицерон написал по этому поводу: «Надо срочно поздравить Ватиния с назначением, пока время не вышло».

Напомним, что в детстве Брута усыновил дядя по материнской линии Квинт Сервилий Цепион, брат Сервилии и сводный брат Катона. Он законным порядком дал ему свое имя, которое отныне и фигурировало во всех официальных документах, хотя для всех в Риме он всегда оставался Марком Юнием Брутом.