Энтони Кидис - Паутина из шрамов

Мне никогда особо не нравилась Австрия, в основном из-за того, что люди, которых я там встречал, были высокомерными и напыщенными. Но когда вышли из самолёта в Вене после недели, проведённой в России, это было похоже на ощущения ребёнка, впервые попавшего в Диснейлэнд. Вышло солнце, развеялись тучи, можно было чувствовать аромат цветов, на верхушках гор лежал снег, это был просто рай. Несмотря на это, в оставшейся части европейского тура я не был на пике формы. Очень сложно поддерживать близкие отношения, когда ты в Европе, а твоя девушка в Америке, и вы оба относительно недавно очистились и не успели ещё уладить проблемы, связанные с самоконтролем, ревностью, ненадёжностью и зависимостью. Было много эмоциональных кризисов.

Было трудно отсутствовать целый месяц, и быть так далеко, что разница во времени становилась огромным препятствием. Ты хочешь общаться, но нет возможности, а дни идут. Ты злишься, пытаешься звонить ей, не застаёшь её, а когда, наконец, дозваниваешься, то узнаёшь, что она занималась какой-то глупостью вместо того, чтобы ждать твоего звонка, но она перебивает тебя и становится подозрительной:

— Чей это женский голос там на фоне?

— О, это моя массажистка, друг или кто-то ещё, неважно, — отвечаешь ты. Я плохо вёл такие разговоры, и Йоханна не лучше, мы оба были одинаково упрямы. Эти ситуации всегда требовали долгого урегулирования, и мы ждали, пока я не вернусь домой.

С группой мы отдали абсолютно все силы нашему туру. Йоханна окончила институт, и мы решили, что ей лучше переехать в Лос-Анджелес, а это значило то, что мне нужно было найти место для жилья. Я всегда мечтал о великолепном старом здании в Западном Голливуде, которое называлось «Колониальным Домом» и располагалось в двух шагах от Шато Мармон. Когда Дженнифер Лопес выехала из пентхауса, я тут же занял его. Йоханна переехала в Лос-Анджелес в 1999 году. Она могла пользоваться моим отличным новым кадиллаком эспланада, оплатила все свои расходы, но у неё не было работы, и было мало знакомых, а я в ближайшее время должен был снова уезжать в Европу.

По пути в Европу, мы заехали в Нью-Йорк, чтобы сыграть для победителей радио конкурса в рамках программы «Окна в мир» во Всемирном Торговом Центре. Шоу было очень живым и энергичным, но звуковая аппаратура была ужасающая. Я слышал только барабаны и гитару, на протяжении всего концерта вокала абсолютно не было слышно. В итоге я постоянно кричал и сорвал голос, что было очень некстати.

Мы полетели в Финляндию и стали колесить по Европе. Когда мы добрались до Испании, Йоханна решила присоединиться к нам в последнюю неделю тура. Я любил эту девушку, был счастлив видеть её, счастлив, что она была в моей кровати, в моих руках, но с ней, так же как и со мной, было сложно общаться дни напролёт. Она так и смогла понять то, что большинство наших фанатов были девушками, и по какой-то причине винила во всём меня. Случалось, что после концертов, на которых она присутствовала, нам нужно было дойти от стадиона до машины, и люди постоянно в восторге подбегали ко мне. Часто это были девушки, они кричали: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я хочу быть с тобой, пожалуйста, обними меня». Я не видел причины, по которой должен был плохо относиться к этим людям и объяснять им: «У меня есть девушка, вы не должны выражать мне такие чувства». Их безумные желания всего лишь иллюзия. Я только и говорил: «Большое спасибо, привет, пока, хранит вас Бог, наслаждайтесь вечером, удачи». И если со мной было Йоханна, она говорила:

— Нет, ты не должен позволять этим девушкам подходить к тебе и говорить такие вещи. Они должны знать, что я твоя девушка.

Между мной и Йо был этот исторический антагонизм. Мы противоречили друг другу, и когда были вместе и когда были порознь. Так было потому, что мы оба хотели друг от друга постоянной любви и внимания, а это эгоистично и плохо для отношений. Мы были в эмоциональном безумии, и это лучшее, чего мы могли добиться в то время.

Мы играли в Барселоне, и Чед познакомился с одной барселонской красоткой, которая была очень милой. Она пришла за сцену, и когда Чед представил её, я встал, по-европейски поприветствовал её поцелуем, предложил ей присесть и чего-нибудь перекусить. Это, конечно, привело в бешенство Йоханну.

Когда девушка уходила, я посмотрел на неё и сказал:

— Пока, красотка.

«Красотка»? Ты только что назвал её «красоткой»? — завелась Йоханна, — А, теперь она твоя «красотка»?

Несмотря на то, что она отвратительно себя вела, я был рядом с ней, потому что на следующий день я тоже мог сказать:

— Ты сказала «пока, красавчик» этому парню?

Ко времени нашего приезда в Мадрид, всё слетело с катушек. Мы начали ещё один бесполезный и упрямый спор, что-то похожее на фильм «Я люблю Люси», но без счастливого конца. Мы остановились в красивом номере люкс мадридского отеля, безумно влюблённые друг в друга, у нас был весёлый и успешный тур по Испании, но мы всё-таки начали ссориться из-за глупейшей вещи на земле. И мы продолжили этот спор в лифте, когда спускались, в вестибюле и в автобусе, который вёз нас к самолёту.

К сожалению, это не закончилось и в Лиссабоне. Затем мы прилетели домой и стали ссориться там. Мне очень нравилось жить в этом крутом пентхаусе с ней, но это никогда не было лёгкой прогулкой. Мы оба долгое время были ужасными долбаными наркоманами, потому никак не могли вырасти из своего детского поведения. Нам, должно быть, нравился драматизм и постоянная суматоха ссор и примирений, повторявшихся снова и снова. Это было просто безумие.

Я знал, что очень люблю эту девушку. Мне не были интересны другие. Единственным моим интересом было наблюдать, как она идёт на поправку, и заботиться о ней, что, в итоге, обернулось одной из проблем. Я заботился о ней слишком много, и она постоянно думала: «О, хорошо. Энтони сделает это для меня». Я платил за всё, что ей было нужно, я пытался найти ей работу, я пробовал найти ей подругу, спонсора, всегда делал всё для неё. Но когда она стала всегда ждать такого отношения, я сказал:

— К чёрту всё. Не ожидай от меня всего на свете. Заработай себе место под солнцем, заработай уважение, просто занимайся тем, чем можешь.

Она была в ужасном положении, потому что, вероятно, обижалась на меня за то, что я дал ей всё, а потом объяснил, что она должна сама добиться чего-то в жизни. Это была взаимно проигрышная ситуация, я тяжело переживал всё это.

Каждый день я финансировал её начинающий модельный бизнес, и это стало проблемным этапом её самоутверждения. Когда я увидел её творения, я подумал: «Эти вещи просто удивительные. У неё сумасшедший стиль». Я созвонился со своими менеджерами в Нью-Йорке и сказал: «Мне нужны координаты всех ведущих магазинов одежды». Но Йоханна никогда не была довольной, благодарной, и ей было некомфортно. Она всегда ходила по краю и была чем-то недовольна. В то время я также не находил себе места в жизни. Я так долго был вне своего нормального жизненного цикла, что не знал, как реагировать на обычные жизненные ситуации, сохраняя чистоту разума.