Энтони Кидис - Паутина из шрамов

Мы отлично провели время в Европе, посмотрев Лондон, Париж и затем Амстердам. В Париже я вероломно оставил Фли на несколько дней, чтобы побыть с прекрасной датской девушкой. Он встретил меня молчанием, когда я вернулся, но потом я принёс красивые разрисованные матово-синие жестяные чашки от уличного торговца и вставил их в эполеты наших кожаных курток. Мы сразу же стали Братьями Чашками (Brothers Cup). Мы съездили в Амстердам и провели ещё немного времени в Лондоне до возвращения домой. Но я осознал, что во время всей поездки я не мог выбросить Дженнифер из головы, несмотря на моё увлечение датской девушкой и кратковременную влюблённость во французскую проститутку.

Мы вернулись в очень интересную ситуацию в нашей квартире в Ла Лейенда. Мы месяцы напролёт боролись с домовладелицей из-за платы за жильё, которую мы не платили, она посылала нам много уведомлений о выселении, но мы их игнорировали. За несколько месяцев до нашего отъезда в Европу, она даже сняла с квартиры дверь. Но и это нас не остановило. Мы всё равно продолжали жить там, как будто отсутствие в нашей квартире входной двери особо ничего не значило. Мы понимали, что там нечего было воровать. Дошло до того, что мы не могли войти к себе, потому что она слышала нас из соседней квартиры и выкрикивала обвинения, поэтому мы начали залезать по пожарной лестнице и входить через окно. Затем она врывалась во входную дверь, видела Фли, спящего голым, и была в бешенстве. Когда мы вернулись из Европы, она наконец-то убедила полицейских прийти, и они оставили уведомления о том, что нас сразу посадят в тюрьму, если мы снова займём помещение.

Фли переехал к своей сестре, у которой была однокомнатная квартира над гаражом в мексиканском районе города на Восточном Мелроуз. Вскоре я тоже отправился туда, и мы втроём делили её кровать королевского размера. Я не остался там надолго, но на достаточное время, чтобы встать на ноги и найти Дженнифер.

Вполне уверенный в себе, я прибежал к ней однажды ночью, и мы воссоединились. Она жила далеко в Вэлли в Энсино со своим отцом, который был бывшим моряком и стал страховым агентом, и сестрой. Они жили в классическом для мегаполиса квартирном доме в Вэлли, который не имел ни характера, ни обаяния. Лучшей подругой Дженнифер была её двоюродная сестра, обе они были обесцвеченными белокурыми девушками из Вэлли с чрезвычайным талантом к персонифицированному модному самовыражению, дивами, которые проводили часы, разрисовывая свои лица безумным макияжем и создавая сумасшедшие костюмы, перед тем, как идти в клуб.

Они любили Kamikazes и курили Шермы, сигареты Нэта Шермана, которые были впитаны в ОПТРОН. Они были парой глупышек, но что-то было в Дженнифер, что я находил очаровательным, не только эстетически, но и духовно-что-то в её глазах, что-то в её душе, что-то в её существе, что привлекало меня. Я верил ей.

Едва мы начали тусоваться вместе, как мы стали парой. Теперь у меня в жизни был новый человек, которому я начал отдавать много своего времени и энергии, но она уравновешивала это, будучи отличной музой и отдавая всю себя. Дженнифер было всего семнадцать, но она уже была в отношениях с известным голливудским панк-рокером. Я был его фанатом, поэтому я немного ревновал, слушая эти истории. Но тоже спускал ей с рук то, что она была девушкой этого парня. Она была цветком панк-рока, не перенимала всякое дерьмо от кого-либо и была очень уверенной в себе и очень опытной для молодой личности. Она училась в Институте Моды в Лос-Анджелесе, где мы и встретились. У неё была воя машина, жёлтый хэтчбэк MG.

Как и я, Дженнифер была очень сексуальным существом, хотя у неё был очень маленький сексуальный опыт. Я сдерживался некоторое время и испытывал к ней сильное сексуальное влечение. Когда мы впервые стали заниматься любовью, я спросил, был ли у неё когда-нибудь оргазм, и она сказала, что не было. Она была близка к этому, когда была в ванной и использовала душ, но она не испытывала его в сексе. Я пообещал, что мы будем работать над этим, и я начал опускаться на неё, что казалось очень долгим. Она была всё ближе и ближе, и мы, наконец, начали делать это. Она вся превратилась в оргазм, что было великим достижением, но также и великим облегчением.

Однажды в начале наших отношений она захотела принять со мной кислоту. Мы приняли и начали ездить по округе в её машине, умирая от желания секса, и я отвёз её к сестре Фли. Я решил, что вместо секса в кровати Карен, что было хорошей идеей, нам лучше пойти в ванную и заняться сексом в душе. Мы провели там много времени и были довольно громкими. Это стало чистым духовным опытом, полным радужных галлюцинаций. Затем Карен пришла домой. Карен сама была очень сексуальной личностью, и мы были как друзья по сексу, которые делились своими сексуальными авантюрами. Поэтому я думал, она будет не против того, что я занимался сексом в её душевой. Но я был не прав, ой как не прав. Когда я вышел из этой ванной, Фли отвёл меня в сторону и предупредил, что Карен была очень расстроена, и то, что я сделал, было отнюдь не круто. Итак, это был конец моего пребывания у Фли и его сестры.

Я начал проводить время в Энсино, и отец Дженнифер был не особо этим доволен. Но он действительно любил своих дочерей, и если это означало, что ему приходилось мириться с хулиганом, то было так. Для меня дом в Энсино был ещё одним холодильником, источником еды и местом, где обо мне могли позаботиться, особенно когда я заболел той осенью. Я внезапно утерял всю свою силу, и даже чтобы встать с постели, требовались усилия. Когда я наконец-то пошёл к врачу, он сказал мне, что у меня гепатит. По иронии судьбы это не был тип гепатита, который получают от игл, это был гепатит от съеденного испорченного моллюска. После недели в постели мне стало гораздо лучше.

Теперь, когда я завладел сердцем девушки, которая мне безумно нравилась, настало время вернуться к делам группы. Одной из наших проблем было то, что Дикс не справлялся с игрой на гитаре. Клифф сразу же выучил все песни. Он шёл домой, практиковался всю ночь и был точно уверен в том, что надо играть. Дикс был отличным музыкантом, который не мог заставить себя играть партии других людей. Если его просили написать песню, он был волшебником. А когда пришло время выучить экспериментальные фанковые рифы Хиллела, это просто было не его. Мы не могли толком понять это; мы думали, что каждый должен уметь выучить всё, что угодно.

Он приходил на репетицию, и у нас были отличные джемы, но потом мы говорили: «Давайте сыграем Get Up and Jump», и у Дикса ничего не получалось. Это было главной проблемой, потому что мы планировали записать все наши ранние песни. Поэтому мы с Фли решили уволить Дикса. Но как уволить этого милого, привлекательного, спокойного человека? Мы придумали пригласить его поиграть в крокет. Мы хотели цивилизованно объяснить ему, что наши стили не сочетались нужным образом, поэтому и он, и мы должны быть свободны, чтобы продолжать выражать себя в наших собственных стилях.