Энтони Кидис - Паутина из шрамов

Это было началом будущего наркотического марафона. Спустя четыре дня все запасы закончились, было светло, я был подавлен и безумен. Я потратил все наличные и в последнюю очередь думал о том, чтобы по дневной жаре ехать на окраину и общаться с наркодилерами. Я всё же поехал в магазин спиртного, чтобы купить некоторые составляющие, но меня настолько переполняли токсины, что мне приходилось время от времени останавливаться и рыгать в кювет. В один из таких моментов я посмотрел под ноги и увидел те самые три неповреждённых пакетика с героином. «Да! Бесплатные наркотики. Я сорвал куш!», — подумал я, поднял пакетики и освободил себя от поездки на окраину.

Джейми приехала в декабре, к тому времени у меня выработалась ужасная героиновая зависимость. Я уже пару месяцев подряд курил крэк и принимал героин. Это было подготовкой к нашим традиционным поездкам домой на Рождество. По телефону мы решили, что подарим нашим отцам по большой машине. У Джейми хорошо шли дела в её модельном бизнесе, и она хотела подарить своему папе грузовик пикап, а я хотел подарить Блэки бронко. В то время он уже переехал обратно в Мичиган. После нашего успеха с Blood Sugar я навещал его, он жил в крошечной квартире на окраине Гранд Рапидс. Совсем недавно я заработал кучу денег в туре, поэтому должен был купить ему дом. Мы нашли милый дом у озера в Рокфорде, это был пригород, так я позаботился о папе.

Мы с Джейми договорились о транспортировке грузовика в Пенсильванию. В наших планах было самим доехать до Мичигана на новом, шикарном и просторном бронко, предназначавшемся Блэки. После двух праздников Джейми и я поехали вместе на Карибское море, курорт на острове Сент-Джон назывался «Бухта Канил». Она всё ещё не знала, что, чёрт возьми, со мной происходило, но по тому, как одежда висела на изнурённом теле, можно было понять, что я болен. Я думал: «О, мы уедем отсюда на Рождество, мне станет лучше, мы вместе полетим на Карибское море, с этого момента всё будет только лучше». Без её ведома я принял глупое решение взять с собой кокаин и героин, чтобы по мере передвижений по стране сокращать свою дозу. Это была плохая идея. Но я убедил себя, что чем дальше мы будем уезжать от Лос-Анджелес, тем меньше наркотиков я буду принимать. Мне пришлось несколько раз съездить на окраину, где я скупал всё у всех, попадавшихся мне на пути дилеров.

Джейми нужно было ещё что-то докупить к Рождеству. А в это время я прикладывался к трубке каждые десять минут, где бы я ни был, в телефонной будке, в ванной, за деревом, где угодно. Под кайфом я уже не вёл себя как-то странно, потому что привык к этому состоянию. Мы начали упаковывать вещи, собирать подарки, и она безумно радовалась нашей предстоящей поездке по стране, я поддерживал её ликование, но разум мой всё же был затуманен. Мы остановились у модного обувного магазина на Мелроуз, чтобы купить ей тапочки, и как только Джейми вышла из Бронко, я тут же зажёг свою старую добрую трубку. Я сидел и курил как полный засранец, как вдруг услышал сильный удар по стеклу. Это была Джейми. Она поймала меня с поличным. Весь мой маскарад был закончен. Я был сокрушён, а она была в шоке. Она показала мне средний палец и попыталась убежать, но я схватил её и уговорил вернуться в машину.

Я прошёл через весь этот круговорот объяснений, чтобы решить нашу проблему. У меня не было другого выбора, кроме как рассказать ей обо всём, что случилось, о том, как я дошёл до этого, и что собирался делать с этим до того, как полностью брошу наркотики. Мы приехали в Уодлс-парк, и я поведал ей всю мою отвратительную историю. Я сказал, что люблю её всем сердцем и всё сделаю для неё, и что это действительно серьёзная, чёрт её возьми, проблема, через которую я уже проходил, и у неё нет простого решения. Я рассказал ей о своём плане по мере нашего путешествия постепенно избавить себя от кокаина и героина, чтобы к приезду в Мичиган я уже был чист. Это было временное решение этой огромной, опасной для жизни проблемы, подобно бинту на разорванной в клочья ране.

Но Джейми никак не успокаивалась:

— Пошёл ты, пошёл ты, сволочь! Где мой билет на самолёт? Я еду домой. Ты скотина, лжец, ты мешок с дерьмом!

— Да, я такой и есть, но всё же думаю, тебе лучше остаться. У меня с собой всё, что нужно, и по приезду в Мичиган всё это закончится, — говорил я.

Джейми сказала, что всё время у неё были подозрения, и она говорила моей маме и Фли, что, возможно, я снова принимаю наркотики. Из всех ужасных, самоуничижительных, ненавистных, одиноких и отвратительных ощущений наркомана, худшим является то, когда без тебя твоя девушка рассказывает обо всём твоим лучшим друзьям и семье. Это предел всех оскорблений, знать, что твой лучший друг и твоя девушка разговаривают о тебе за твоей спиной из-за того, что ты принимаешь наркотики. Затем подключается твоя семья, и ты в полном упадке. Ты знаешь, что они сочувствуют тебе и хотят помочь, но ты думаешь: «О, держитесь от меня подальше, не вмешивайтесь. Мне не нужна ваша помощь. Даже не разговаривайте друг с другом, пожалуйста!»

В итоге она согласилась поехать со мной. Не думаю, что она понимала, насколько неудобно ей будет находиться со мной в машине и смотреть, как я накачиваюсь наркотиками каждые десять минут, пока все запасы не кончатся. Мы выехали из Калифорнии и поехали по пустыне, и во время всех моих вынужденных остановок я не знал, делать ли мне это перед ней или прятаться от неё. Я постепенно привыкал к той мысли, что она будет видеть, как я принимаю наркотики, но всё же хотел этого, потому что сам физический акт введения в тело этих веществ просто омерзителен.

Мы продолжали ехать, и в один момент, я был под таким сильным кайфом, что не мог вести машину. Ей пришлось сесть за руль. Мы слушали акустический концерт Nirvana и Mazzy Star, и Джейми плакала навзрыд. Наступила ночь, и мы ехали среди гор Аризоны. Дорога была заледенелой, скользкой, опасной и словно вела в неизвестность. Нам показалось, что гигантский лось, больше чем вся наша машина, пробежал прямо перед нами. Джейми вильнула, чтобы объехать его, и всё снова было в порядке. Но я посмотрел на дорожный знак и вспомнил, что мы проезжали город, где моя бабушка разбилась насмерть, не справившись с управлением. Я воспринял это как знак свыше, будто бы дух этого лося говорил мне: «Проснись, засранец, ты же умираешь».

Это был не первый раз, когда я сталкивался с духами, употребляя наркотики. Однажды в период подобного рецидива я вернулся домой в середине ночи, с карманами набитыми наркотиками, готовый превратиться в сумасшедшего учёного. Я искал у себя ключи, как вдруг услышал громкий крик. Я понял, что это был кто-то на балконе, кого я знал, и этот кто-то кричал на меня как безумная ведьма. Но я никого там не увидел. Я отошёл от дома и спросил: