Энтони Кидис - Паутина из шрамов

Мы вернулись в студию, и к концу февраля я состряпал свой вокал. Мы ничего не могли сделать месяцами и — бац! — закончили вокал. После записи последней партии я был таким оживленным, что подумал «Ты можешь ширнуться». Это был известный признак, который проявился у меня и Хиллела после «Uplift Mofo». Я был чертовой развалиной. Мне пришлось рвануть в уборную звукозаписывающей студии, как только идея возникла у меня в голове, потому что мысль о поездке в центр и покупке заставляла мои кишки заворачиваться в ожидании дозы. Я попрощался, сказал, что увижу всех через неделю или около того и устремился в темноту центра, чтобы еще раз начать бесконечную цепь безумств. К сожалению, Джейми должна была приехать через несколько дней. Когда она прибыла в международный аэропорт Лос-Анджелеса, я был в отключке. Она была вынуждена сразу же ехать в модельное агентство, продолжала звонить мне с работы, спрашивая «Где ты?» Когда люди разыскивают тебя, чтобы придушить, ты разочаровываешь их, потому что в этот момент сам себя убиваешь. Ты пытаешься ускользнуть от копов. Ты избегаешь смертельных ударов от дилеров. Ты рискуешь умереть от передозировки. Перед тобой эскапады иллюзий. Это волнует. Но когда это означает «Черт, кто-то разыскивает меня», то заканчивает безумную вечеринку.

Я скрывался в мотеле. Это было начало потрясающего путешествия по мотелям. Я не регистрировался в The Peninsula и The Four Seasons, в местах, которые мог без труда себе позволить. Нет, я стремился в «Мотель Викинга» или «Свошбаклерз Инн», в паршивые, ободранные, грязные мотели, заполненные наркотами, предназначающиеся для семей, которым некуда идти или для проституток, дилеров, сутенеров, бандитов и других позорных говнюков. И для белых наркоманов, которые пытались улизнуть от своей настоящей жизни.

Я начал останавливаться в таких местах вверх и вниз по улице Альворадо, потому что все они находились в нескольких кварталах от места, где я покупал наркотики. Может в этом весь кайф: ты можешь затариться, проехать три квартала, зарегистрироваться и наслаждаться в самом центре преисподней. Если ты находишься в престижном отеле, то существуют шансы наткнуться на кого-нибудь, кого ты знаешь.

Мои мотельные извращения не зашли еще так далеко, когда Джейми искала меня. Я был только в «Холидей Инн» в Голливуде. Именно там Дэйв Наварро и она выловили меня. Дэйв сообразил позвонить Bo, нашему бухгалтеру, и спросить, где в последний раз воспользовались моей кредиткой. Она позвонила в компанию и сказала Дэйву, что я в «Холидей Инн».

Я был там и пытался уснуть, чтобы забыть о героине, убежать от самого себя и от того беспорядка, который я устроил, когда меня разбудил сумасшедший стук в дверь. Я подошел к глазку, взглянул и увидел Дэйва, а затем и Джейми, прятавшуюся в конце коридора. Это была плохая комбинация, любимый человек и друг сговорились.

— Давай, чувак, открой дверь, — сказал Дэйв. — Я люблю тебя и хочу тебе помочь. Этого не случится. Давай ты пойдешь в реабилитационный центр прямо сейчас. Бросай героин и пошли.

Я не открывал дверь.

— Нет, ты не понимаешь, отзывался я. — Я чувствую себя ужасно. Мне нужно поспать. Я позвоню тебе позже и мы пойдем вечером.

— Нет, нет! Машина уже стоит внизу, — сказал Дэйв. — Я уже позвонил в «Эксодус». Кровать в центре уже ждет тебя. Открой дверь.

Я открыл дверь. В тот момент я не мог больше спорить или драться. Я был растерян, покориться и вернуться в клинику — это был единственный способ утихомирить людей, которые несчастливы из-за моего поведения. Итак, я вернулся.

К апрелю 1995 года реабилитационные центры развились в совершенно другие организации по сравнению с моим первым пребыванием там в 1988 году. Лечение в клинике стало обычным делом. Среди клиник «Эксодус» была наиболее популярна по двум причинам. Это было место, которое Курт Кобейн покинул незадолго до смерти. Курт перелез через четырехфутовый забор, чтобы убежать, хотя все, что ему нужно было сделать, это выйти через парадную дверь. Они не имели права держать тебя в клинике против воли, но я думаю, что если ты не захочешь никого видеть, ты просто убежишь.

«Эксодус» была также известна своим доктором, который был там главным. Такие парни, как он, стремятся узнать, как наркотики влияют на тело, но для меня вся эта информация ничего не стоила. Пока наркозависимый ширяется, он сумасшедший. В моменты, когда он не на игле и начинает выполнять программу, ему становится лучше. Это самая элементарная схема, но они пытаются усложнить ее психиатрическим жаргоном и детоксологией. Стоит только забрать наркомана с улицы, дать ему жилье, поставить на ноги, и ему станет лучше. Я убедился в этом на примере тысяч наркозависимых, с которыми я пересекался и которые хотели вылечится. И не важно, каким замечательным был их врач.

«Эксодус» был частью большей клиники «Марина дель рей». Клиника не была связана с тюремной программой, поэтому здесь не было тех, кто выбрали реабилитацию вместо тюрьмы. Она была роскошнее, чем «Секция 36», но не такой роскошной, как «Обещания», клиника в Малибу, на фоне которой «Четыре Сезона» выглядела как «Холидей Инн». Но опять же, место не имеет значения. Ты или собираешься работать и решить свою проблему или нет. Тебе не нужна «Обещания»; ты можешь завязать в Армии Спасения на деревянных нарах. Я встречал людей, которым это удалось в обоих случаях, и встречал тех. кому это вообще не удалось.

Пребывание там стало для меня чудесным опытом. Я подружился с 10 самыми нетипичными людьми в моей жизни. Это была причудливая старушка из какого-то города на севере, бразильский доктор, и парень на таблетках из Техаса. Моим первым соседом по комнате был гомик из самого сердца Америки, из Кентукки или Миссури, или еще откуда-то. Это была классическая история, молодой непонимающий ребенок, воспитанный в футбольном городке на Западе, не получил того мужского начала, вокруг которого вертелся целый мир, так его семья не признавала, отдалилась от него. Он переехал в Голливуд, нашел своих собратьев, а также мир алкоголя и наркотиков, и пошел по нисходящей спирали. Он был так накачан викодином, что размельчал его и посыпал им кашу на завтрак.

Он ушел, и следующим моим соседом стал черный анестезиолог из Иглвуда, который воспитывался в высокоуважаемой семье. Став доктором, он дал семье повод для гордости, но потом оказалось, что он многие годы злоупотреблял лучшими наркотическими медикаментами. Итак, он пришел, как и все мы, на 30 дней. Вы можете подумать, что он хранил в секрете то, что разочаровал свою семью. Через пару месяцев после клиники мне позвонили. У него случился рецидив, он не мог выносить агонию и стыд перед семьей, поэтому он заперся в туалете госпиталя, в котором работал, и выбрал наиболее тяжелые наркотики для передозировки. Некоторые из «Эксодуса» ходили на его похороны и это было впечатляюще. У него была большая семья, и один из его братьев был проповедником. На похоронах все плакали навзрыд, включая друзей по клинике, которые стояли в заднем ряду.