Котэ Махарадзе - Репортаж без микрофона

Как, к примеру, могли допустить руководители российского футбола, что из-за московской девушки небезупречной репутации они потеряли единственный, пожалуй, шанс навсегда оставить в «звездной» истории мирового футбола русского спортсмена рядом с именами Ди Стефано, Фонтена, Гарринчи, Круифа и Марадоны. Имя этого человека — Эдуард Стрельцов. Кто сейчас помнит фамилию какого-то генерала, наведшего страх на спортивных боссов и покорных работников следственных органов, заверивших отважного вояку тыла, что они возьмут на особый контроль дело «хулигана и бесчестного соблазнителя» Стрельцова и проследят за его нахождением в заключении — от звонка до звонка? Разве сейчас это важно? Посадили Стрельцова, и словно осиротел без него футбол. А как же миллионы болельщиков? Утомились они в ожидании футбольной звезды. Насытились всякими слухами: скоро выпустят, через несколько месяцев… нет, через год. Какие там месяцы… Эдика выпустили лишь через 6 лет, ведь обещали: от звонка до звонка. Сроки тюремного заключения нередко сокращают, скажем, за хорошее поведение, а бывает, арестованных вообще освобождают по амнистии, по ходатайствам о помиловании. Так везде, во всем мире, для многих, но, как оказалось, не для «насильника Стрельцова». Шесть лет — не очень внушительный отрезок времени для молодого, полного сил и энергии человека. Но те же годы для футболиста целая жизнь. Приблизительно столько длится она у больших спортсменов, часто — меньше и очень редко — больше. Так что реально футболисту Стрельцову присудили пожизненный срок без права апелляции и помилования.

Он вернулся уже немолодым мужчиной. Но огромное футбольное дарование дало ему возможность через несколько недель тренировок вновь занять свое место сначала в «Торпедо», а затем и в сборной СССР. И — о чудо! — через 6 лет вынужденного простоя он снова, причем дважды подряд — в 1967-68 гг., — стал лучшим футболистом страны.

Много лет спустя Стрельцов приехал в Тбилиси для участия в турнире ветеранов по мини-футболу. В переполненном Дворце спорта, когда местный диктор начал объявлять состав сборной Москвы, поочередно называя именитых в прошлом футболистов (что ни фамилия — история российского футбола), трибуны то и дело взрывались аплодисментами. И вот диктор объявляет:

— Номер восемь — Эдуард Стрельцов!

Как по мановению руки дирижера, весь зал встал. 10 тысяч тбилисцев стоя несколько минут бурно рукоплескали ставшему легендарным при жизни форварду, потенциальной, но, увы, несостоявшейся звезде мирового футбола. Понурив голову, стоял большой, уже не очень ладно сбитый мужик и… плакал… Говорят, такого Стрельцова — всего в слезах — не видели ни до, ни после этого дня…

И вот еще о чем. В отдельных, правда, редких случаях спортсмен, будь он футболист, баскетболист или регбист, по своему не только дарованию, но и спортивному образованию обходит тренера и, опережая время, восходит к завтрашнему дню. Не все тренеры усекают этот момент и тогда начинаются неприятности. То, что для такого спортсмена норма, для тренера — отклонение от нормы, нарушение принятых и утвержденных планов и рекомендаций. Спортсмен объявляется трудным, а еще чаще своевольным, амбициозным, не подчиняющимся общим правилам, индивидуалистом, в общем, белой вороной. Мало того, и других сбивает с пути истинного, ведь «дурной» пример заразителен, так что лучше обойтись без него. Лучше работать с середняками: они надежнее, полностью подчиняются, у них не бывает непричесанных мыслей и дисциплина — на уровне. Из-за меркантильных целей — облегчить себе процесс работы и как-то, хотя бы внешне, укрепить свой тренерский авторитет — упускается самое главное — возможность роста и движения вперед.

К счастью, сейчас не времена Средневековья, когда инакомыслящих, непокорных сжигали на кострах, но тем не менее… «Пусть они одумаются, образумятся, станут такими, как все» — призывают их люди, часто лишь волей случая поставленные руководить, управлять ими. «Такие, как все», — какая ужасная формулировка, тормозящая все и всех.

Разве не похожи взаимоотношения тренера и спортсмена на взаимоотношения режиссера и актера в театре? Не могу утверждать, да и грешно, что все режиссеры не любят артистов независимо мыслящих, самобытных, с широким горизонтом знаний, в общем, личностей, но они режиссеров немного настораживают. Нет-нет, да и просматривается в них желание иметь побольше удобных, «легко укротимых», безропотно подчиняющихся актеров. Власть режиссера, несмотря на кажущуюся полноту, все нарастает и нарастает. Яркость и индивидуальность артиста иной раз превращается в какое-то отклонение либо выпадение из общего строгого решения спектакля, где все выверено, рассчитано и подчинено плану режиссера. В недалеком прошлом великолепные режиссерские спектакли были прекрасны еще и тем, что в них ярко сияли актерские удачи. Давно уже предан забвению наказ Немировича-Данченко режиссерам — умереть в актере. Театральная эстетика, по которой вершиной режиссуры признается полное ее отсутствие, т. е. спектакль, где режиссер не виден, где он растворился в актере, — канул в Лету. Сейчас только режиссер и виден. Нередко чем меньше выделяется — проявляет себя актер, чем точнее, строже выполняет режиссерские установки, тем выше оценивают его работу. Тогда он — молодец, нужный артист. «Нужный» — как хозяйственный или промышленный товар. Раньше режиссер мечтал раствориться в артисте, а сейчас, видите ли, нужно всем артистам вместе, коллективно, раствориться в режиссере.

Известно, что волевые решения принимаются единолично и, как следствие, таят в себе, в своей природе, неминуемость ошибок. Я говорю об известных истинах, но слегка побаиваюсь довести ход рассуждений до логического конца, так как по чаконам развития общества единовластие, подкрепленное волюнтаризмом, неизбежно приводит к грубым ошибкам и, как правило, заканчивается крахом такой формы власти. Но театр — это особый организм, и не все законы жизни так прямолинейно применимы к нему.

Отлично понимаю, что, говоря об этом, я перегибаю палку. Что и у этой медали есть обратная сторона. Что не все режиссеры, да и тренеры, делают так. Что есть режиссеры, которые в основном через актеров и создают свои шедевры. Что есть тренеры, которые точно и тонко улавливают индивидуальность талантливых спортсменов, максимально их развивают и добиваются больших успехов только с учетом и опорой на эти индивидуальности. Но, к сожалению, таких хороших режиссеров и тренеров мало. А средних и плохих ой, как много! А права и полномочия у всех одинаковые. Ведь профессии режиссера и тренера по своей специфике сами по себе подразумевают руководящее начало. Плохой или хороший, талантливый или бездарный режиссер все равно — руководитель всего театра или коллектива, выпускающего один спектакль. Не руководящих режиссеров и тренеров не существует. Это специфика профессии. На десятки хороших и единицы талантливых приходятся сотни средних и плохих. Налицо диспропорция и, что еще печальнее, дисгармония. Отсюда и проблемы, мешающие развитию и совершенствованию.