Олег Царев - Роковые иллюзии

Люди, завербованные Блантом и Бёрджессом из выпуска 1937 года, олицетворяли второй этап расширения первоначальной кембриджской группы Орлова. На следующий год к их числу добавился человек под псевдонимом «Мэр», личность которого продолжают сохранять в тайне, так как он никогда не признавался и не был разоблачен как советский агент. Поскольку «Гросс» (Горонви Рис) был завербован через Бёрджесса, НКВД рассматривал его не как члена оксфордской группы, а как участника кембриджской группы [532].

Впервые Бёрджесс и Блант обратились к нему с предложением в 1938 году; Рис порвал с ними в 1939 году в знак протеста против нацистско-советского пакта. Так никогда и не были достоверно установлены личности членов оксфордской сети. По этой причине русская разведслужба считает себя обязанной хранить в секрете их имена. Тем не менее архивы НКВД подтверждают, что ее главный организатор носил псевдоним «Скотт». Создавать оксфордскую группу начал в 1936 году Дейч, который взял за основу свой успешный опыт создания кембриджской группы [533]. Как показывают архивы НКВД, «Скотт» и другие первоначальные члены этой группы, такие как Рис, были завербованы в основном Дейчем и Малли [534]. До отъезда в Испанию Орлов многое узнал об участниках и деятельности групп в Оксфорде и Кембридже, но все секреты он унес с собой в могилу.

Восстание командного состава испанских колониальных войск, вспыхнувшее 17 июля 1936 г. в Северной Африке, распространилось на гарнизоны в метрополии ко времени прибытия генерала Франко чартерным рейсом на британском самолете в Испанское Марокко, чтобы взять на себя там командование войсками. Восстание разделило нацию на два враждующих лагеря. На севере и западе Иберийского полуострова провинции Галисия, Наварра и некоторые части Кастилии и Севилья вместе со значительной частью Андалузии на юге высказывались в поддержку Франко и националистов. На севере же Каталония на средиземноморском побережье и Страна басков на побережье Атлантики вместе с большей частью Центральной Испании сохраняли лояльность по отношению к республиканцам, после того как отряды милиции и вооруженных рабочих расформировали отдельные националистически настроенные гарнизоны [535].

Советский Союз, провозгласивший себя «государством рабочих и крестьян», имел вполне понятную, а может быть, даже жизненно важную с пропагандистской точки зрения заинтересованность в оказании поддержки левому республиканскому правительству в подавлении мятежа. За внешней помощью в срочном порядке обратились обе стороны в Испании, уже давно раздираемой соперничающими левыми и правыми политическими фракциями. Как фалангисты, так и монархисты призывали армию остановить растущую волну насилия, в то время как вечно спорящая коалиционная администрация социалистических тред-юнионистов старалась управлять и сдерживать распространение анархистских и коммунистических фракций.

Через три дня после того, как Испания превратилась в арену европейской борьбы между силами фашизма и левых, 20 июля 1936 г., Политбюро одобрило кандидатуру Орлова для направления в Испанию. По его собственным словам, сам Ягода представил его кандидатуру Сталину на утверждение, после того как она была одобрена НКИД. Номинально атташе советского посольства, Орлов был направлен в Мадрид в качестве руководителя аппарата НКВД, где его «специальное звание майора государственной безопасности» давало ему полномочия, равные полномочиям генерала Красной Армии. Это назначение говорит не только о том, что он являлся значительной фигурой в аппарате госбезопасности, но и о том, что Испания приобрела важное значение во внешнеполитических расчетах Кремля. По словам Орлова, выбор для назначения на этот пост остановился на нем по той причине, что из всех старших офицеров НКВД он один, как считалось, обладал требуемым опытом в партизанской войне, контрразведке и зарубежных операциях [536].

То, что Сталин приказал НКВД направить туда одного из ведущих мастеров разведки, составляло лишь один из элементов быстрого расширения советского военного и дипломатического присутствия в Испании. Решение было принято задолго до того, как в начале августа, после обращения националистов за военной помощью и поддержкой к фашистским правительствам Италии и Германии, Францией был выдвинут план заключения международного «Пакта о невмешательстве». Французский премьер-министр социалист Леон Блюм, хотя и отнесся с сочувствием к аналогичной просьбе о поддержке, поступившей от республиканцев, столкнулся с враждебным отношением со стороны партии радикалов, от которой его коалиционное правительство находилось в зависимости. Британское правительство тоже было против посылки оружия, что могло бы способствовать раздуванию войны в Испании в более широкий европейский конфликт. Британия совместно с Францией предложила, чтобы ни одна страна не посылала оружия ни той, ни другой стороне конфликта в Испании. 23 августа Советский Союз присоединился к немцам и итальянцам в комитете, который был создан в Лондоне для наблюдения за выполнением условий «Пакта о невмешательстве».

Договоренность о невмешательстве в испанскую гражданскую войну оказалась одним из тех международных соглашений, которые все стороны почитают за честь скорее нарушать, чем соблюдать. Еще не истек август, а Гитлер и Муссолини, которые никогда не имели намерения соблюдать его условия, начали тайно посылать самолеты, танки и войска для усиления армии Франко. В ответ на это Франция стала осторожно разрешать провоз оружия на республиканскую территорию. В угоду общественному мнению каждая европейская держава всенародно поспешила поддержать создание барьера на пути вооружения Испании, действуя по принципу британского секретаря по иностранным делам Энтони Идена, который сформулировал непреходящее дипломатическое кредо: «Лучше протекающая плотина, чем вообще никакой плотины» [537].

В первый месяц войны лоскутные силы коалиционного республиканского правительства показали свою неспособность сдержать революцию левых, когда рабочие и анархисты захватили контроль над промышленными предприятиями Каталонии и начали коллективизацию сельских хозяйств. За две недели до приезда в Мадрид Орлова порядок был восстановлен благодаря ненадежному союзу социалистов с коммунистами, который встал в оппозицию синдикалистским тред-юнионистам, приведшим к власти Франсиско Ларго Кабальеро. Как профсоюзный лидер и социалист, он был провозглашен левыми «испанским Лениным», потому что поставил в качестве условия своего премьерства, чтобы коммунисты тоже вошли в состав правительства Народного фронта [538].