Анатолий Кожевников - Записки истребителя

...Комплектование закончено, техника изучена - мы снова летим на фронт.

Веду эскадрилью через Кавказский хребет. Вспоминаю свой первый полет над горами в начале войны.

Но тогда и самолеты были хуже, и опыта меньше. Но путь оказался труднее, чем я думал. Горы были окутаны дождевыми облаками, в ущельях лежали туманы. Девятка истребителей вытянулась в кильватер. Надо было смотреть и смотреть. Постепенно горы начали опускаться. От Пятигорска потянулись степи Северного Кавказа. Наконец вдали темной лентой мелькнула Кубань.

После заправки взяли курс на Новочеркасск. Метеорологи обещают плохую погоду, но мы не очень прислушиваемся к их предупреждениям. Преодолели же горы, а это потруднее.

Проходя Тихорецк, прямо на курсе встречаем полосу низкой облачности и осадков. Они прижимают к земле, что не сулит ничего хорошего. К счастью, обходится без серьезных происшествий.

Высокий правый берег Дона в районе аэродрома закрыт туманом. Посадка невозможна. Идти на Батайск? Но оказывается, что и там область тумана. Иду на Азов в расчете встретить по пути пригодную для посадки площадку. Топлива остается на десять минут, под нами как назло ни одного луга, а только пашни и пашни, пропитанные дождями. Наконец, близ берега Азовского моря, у Кагальника, мелькнули стога сена.

Луг. Убираю газ и с ходу иду к земле. Самолеты садятся благополучно.

- Еще бы десять секунд - и сидеть мне в подсолнухах, - говорит возбужденный Кузьмин. - Только хотел газ убрать, а двигатель сам остановился, в баках бензина ни капли.

- Да и у меня осталось не больше чем на зажигалку, - шутит Аскирко.

Ужинали у гостеприимных казаков, как говорили в то время фронтовики, по "бабушкиному аттестату".

У них же и ночевали. Председатель колхоза организовал охрану самолетов. С аэродромом связались по телефону. Пришел бензозаправщик с горючим, и мы перелетели на аэродром. А оттуда при хорошей погоде на фронт.

НАД УКРАИНОЙ

Войска готовились к форсированию Днепра. Мы достаточно хорошо представляли, сколько дел в связи с этим ляжет на нас, летчиков, и упорно тренировали молодых воинов. В эти дни я ближе узнал Мотузко не только на земле, но и в воздухе. Энергичный, подвижный, сметливый, точный, он мало в чем отставал от бывалых истребителей. Его отличала скромность в отношениях с товарищами, привязанность к людям. Была уверенность, что друга в беде он никогда не бросит.

Однажды вечером на построение полка вынесли полковое знамя. Командир сказал, что наступило время сражения за Днепр, и призвал к стойкости и упорству.

Взволнованные стояли летчики. Они понимали, что эта торжественная минута полна большого смысла, от них потребуется огромное напряжение сил...

- Завтра будем драться? - спрашивает меня Мотузко.

- Обязательно.

Мотузко, не желая показать волнения, старался говорить как можно спокойнее, разговор о предстоящих боях заводил издалека. Но разве скроешь волнение, тем более от человека, который некогда сам ярко пережил подобное? На рассвете получили боевую задачу - прикрыть от истребителей противника соединение пикирующих бомбардировщиков, участвующих в сосредоточенном ударе по правому берегу Днепра с целью захвата на нем плацдарма. Колонну пикировщиков "Петляков-2" вел командир соединения выдающийся летчик генерал Полбин.

На подходе к Днепру встретили облачность. Слышу команду Полбина: "Бить всем, истребителям подавить зенитный огонь!" Потянувшиеся было в небо частые огненные струи трассирующих пуль и снарядов начали быстро редеть и гаснуть от наших ударов. Над целью появилась ведущая девятка "петляковых". За ней вторая, третья, четвертая... Нескончаемый поток бомбардировщиков закрыл небо между деревнями Мишурин Рог и Бородаевка. Падают десятки, сотни бомб, сотрясая окрестность, поднимая вверх огромные земляные фонтаны, уничтожая фашистскую нечисть. Через несколько минут на земле не видно ни артиллерии, ни танков, ни даже траншей противника. Все затянуло черным дымом, пылью да ослепительным пламенем горящих машин. А бомбардировщики идут и идут...

Наши наземные войска захватили на правом берегу хороший плацдарм и прочно закрепились на нем.

Л ночью танковый десант овладел важным железнодорожным узлом Пятихатка.

После вылета летчики делились своими впечатлениями, словоохотливые пересказывали одно и то же по нескольку раз. Я был доволен, что первое крещение прошло без воздушного боя: надо, чтобы люди привыкали к переднему краю постепенно.

Но вскоре пришлось испытать и бои. Они завязывались то в одном, то в другом месте, где авиация противника стремилась воспрепятствовать наступлению наших наземных войск. Молодые летчики обретали опыт, учились хладнокровно отражать удары немцев и дерзко атаковывать.

Как-то мы получили задание прикрыть переправу на Днепре. При подходе к переправе замечаю девятку бомбардировщиков "Хейнкель-111". Фашисты шли под сильным прикрытием "мессершмиттов". Принимаю решение атаковать "хейнкелей", пока они не встали на боевой курс. Четверка Семыкина должна связать "мессершмиттов", а моя - нанести главный удар по боевым порядкам бомбардировщиков. Молодым летчикам еще не приходилось участвовать в бою с бомбардировщиками, столь сильно прикрытыми истребителями. Хорошо бы провести его как показательный, конечно, в пределах возможного.

Выйдя на исходную позицию, подаю команду: "За мной, в атаку!" - и устремляюсь на флагманский самолет. 37-миллиметровый снаряд угодил по кабине "хейнкеля". Первая атака увенчалась успехом. Во второй атаке стараюсь показать, как подходить к плотному строю бомбардировщиков, прикрываясь одним из них.

В результате повторной атаки падает на землю и второй вражеский самолет.

Отойдя в сторону, приказываю молодым летчикам атаковать отставшего бомбардировщика и корректирую их действия. Настойчиво и стремительно повел за собой Аскирко пару необстрелянных летчиков. Атака.

Еще атака - и вспыхнувший "Хейнкель-111" вошел в глубокое пикирование.

На земле мы разобрали проведенный бой. Урок был чрезвычайно поучителен.

К вечеру был получен приказ прикрыть эту же переправу от ночных бомбардировщиков. Ночной бой особенно сложен, поэтому в группу отбирали наиболее подготовленных. Над переправой мы появились с наступлением сумерек. Первые десять минут были безрезультатными, казалось, немцы не прилетят и наша предупредительность напрасна.

И вдруг совсем рядом разорвалось несколько зенитных снарядов. Сомнений нет: артиллеристы бьют по бомбардировщикам, а я их не вижу. Снижаюсь и тут же над собой замечаю силуэты тяжелых машин. Маскируясь темнотой, атакую снизу почти в упор.

Как только я открыл огонь, к моему самолету потянулись трассы пуль с нескольких бомбардировщиков.