Герман Гискес - Операция «Северный полюс». Тайная война абвера в странах Северной Европы

Служебные донесения моих подчиненных по IIIF в Бельгии и северной Франции после января 1944 года свидетельствовали о приличном состоянии контрразведывательной работы, но это ни в коем случае не могло изменить в целом катастрофический характер ситуации. Нам постоянно попадались пленки с подробными шпионскими донесениями, которые служили достаточным доказательством неустанных усилий наших противников; более того, было очевидно, что мы перехватываем лишь ничтожную долю материалов, поступающих к врагу.

Дорогостоящие операции союзной разведки во Франции и Бельгии, несомненно, с лихвой окупались, что позволяло союзникам одерживать верх в подпольной войне, несмотря на ряд серьезных поражений, и вести подготовку к вторжению, которую было невозможно ни ограничить, ни тем более предотвратить. Союзники научились мобилизовывать себе на службу силы, которые могли быть приведены в момент десанта в движение, образуя грозную тайную армию в тылу немецких войск – армию, которая могла появиться в любом месте и притом оставалась бы неуловимой.

На привокзальной площади в Брюсселе шло обычное уличное движение. Изящные прохожие на бульваре Адольфа Макса так же слабо напоминали о бедствиях войны, как и многочисленные роскошные магазины, в витринах которых было выставлено почти столько же товаров, как в мирное время. Какой разительный контраст с изможденным обликом голландских городов! Трудно было найти более явное свидетельство фундаментальной разницы в подходе к экономике обеих стран после 1940 года.

В марте-апреле 1944 года наша временная штаб-квартира размещалась в отеле «Метрополь». Я еще не завершил перевод в Брюссель своих подчиненных и вел склоку с начальником снабжения местной комендатуры по поводу предоставления подходящего здания. Брюссель обладал тем несомненным преимуществом, что немцы особенно ценили его как административный центр. Такое сосредоточение штабов и служб – как необходимых, так и бесполезных – привело к тому, что мы не могли найти помещение, даже имея особый приказ от верховного главнокомандующего на Западе. Пришлось пока ограничиться несколькими комнатами в «Метрополе».

В углу столовой можно было видеть светлую шевелюру и красное лицо гауптмана Вурра. Он провел в Брюсселе три дня вместе с Вилли, проверяя интересный контакт, о котором доложил внештатник по кличке Нелис. Вурр и Вилли собирались провести расследование.

Накануне вечером Вурр позвонил мне в Дриберген и попросил меня срочно приехать. Он поговорил с новым «деловым другом», после чего открылись такие возможности, которые требовали моего немедленного прибытия. Вурр никогда не преувеличивал, и я сказал, чтобы он ждал меня в Брюсселе на следующий день. Его донесение звучало очень многообещающе.

Человек, пожелавший вступить в контакт с немецким абвером, путем хитроумных подпольных средств наладил связи с внештатником Нелисом, которого за несколько недель до того передала нам станция абвера в Лилле. На первой встрече с этим человеком Вурр услышал от него много поразительного. Я даже не пытался скрыть свои сомнения, и Вурр, отвечая на мои возражения, лишь пожимал плечами.

– Я начал расследование, – сказал он, – для уточнения тех сведений, которые он сообщает о самом себе. Он назвался Христианом Линдемансом и утверждает, что он – голландский чиновник, живущий в Роттердаме. Нелис вчера привел его в городской офис IIIF в брюссельском Ботаническом саду, где тот держался с поразительной уверенностью. Этот человек – либо настоящий кладезь информации, либо самая опасная личность из тех, с кем мы до сих пор сталкивались.

Я уклонился от ответа на его первый вопрос – разговаривает ли он с главой немецкой контрразведки, после чего он довольно неожиданно заявил, что не потерпит никаких фокусов. Он будет иметь дело лишь с начальником, а что-либо иное – бесполезная потеря времени. Когда я спросил его, каким образом он докажет, что может нам пригодиться, он перечислил немало имен и контактов, которые зафиксированы в наших папках «совершенно секретно». Например, он утверждал, что имеет связи с группой CSVI в Амстердаме и с людьми из Брюсселя и Парижа, финансирующими подпольное движение. При этом он назвал местных и парижских представителей фирмы «Филипс». Сегодня в 18.00 он снова придет в Ботанический сад, и я пообещал ему, что тогда он сможет поговорить с начальником.

– Как выглядит этот человек? – спросил я.

– Он настоящий гигант и производит впечатление то крайне жестокого, то безобидно простодушного. Нелис заявил, что он представляет собой одну из самых активных и зловещих фигур в подпольном движении на Западе, не раз участвовал в кровавых стычках с немецкой полицией и стреляет при малейшей провокации. В подпольных кругах он известен под кличкой Кинг-Конг и действительно очень похож на гориллу. Мне бы не хотелось вставать у него на пути. Он закоренелый и крайне опасный негодяй, на которого невозможно положиться!

– Вы говорите, его зовут Христиан? Удвоим первую букву и отныне станем звать его XX. Кто еще будет в Ботаническом саду?

– Кроме нас с вами только Вилли и Нелис. Было бы лучше, если нас не потревожат другие люди из IIIF, которые живут там.

– Устройте так, чтобы встречать его пришлось вам. Я прибуду в начале седьмого. Ничего с ним не сделается, если он подождет меня четверть часа. А теперь до встречи. Я отправляюсь в штаб абвера. Вы сможете найти меня через майора Геринга.

Когда я с некоторым опозданием – почти в 18.30 – прибыл в дом в Ботаническом саду, там за большим столом сидели три моих помощника, а с ними – незнакомец, которого я в тот день окрестил XX. Когда они встали при моем появлении, XX оказался на голову выше всех. Вурр не преувеличивал – передо мной стоял атлет с головой ребенка. Очевидно, ему было лет тридцать.

– Герхардтс, – представился я. – Пожалуйста, садитесь.

После того как все уселись, мы с XX стали пристально и бесцеремонно рассматривать друг друга.

– Можно спросить, что привело вас сюда? – начал я разговор. – Как я слышал, у вас имеются контакты с союзными разведками. Я был бы благодарен, если бы вы вкратце сообщили, кто вы такой, чего хотите от нас и что можете предложить.

XX ответил на беглом немецком.

– Если я не ошибаюсь, – начал он, – то говорю с главой немецкой контрразведки. Мне хочется обратиться со своим предложением к нему лично, поскольку никто иной не в силах удовлетворить мои требования. Все, что я сообщил о себе вчера господину Вальтеру (он имел в виду Вурра), – истина. Я – Христиан Линдеманс из Роттердама и с весны 1940 года работал на английскую разведку. В последние шесть месяцев я пользовался помощью своего младшего брата, чтобы вывозить из страны английских летчиков. ЗИПО вычислило и арестовало его, и немецкий трибунал вынес ему смертный приговор. Я считаю себя ответственным за судьбу брата, поскольку именно я привлек его к работе. Если вы сумеете добиться освобождения для моего брата, я готов сообщить вам все, что мне известно о союзной разведке. Я знаю все «подполье» от Северного моря до испанской границы. Сами понимаете – после пяти лет работы на союзников я обладаю опытом и связями, которые вам крайне пригодятся. Но я должен оговорить одно условие. Я знаком с теми методами, к которым привыкла немецкая военная контрразведка, в противоположность методам тайной полевой полиции и ЗИПО. Именно поэтому я пришел к вам, а не в полицию. Я не могу себе представить, чтобы вы предприняли массовые аресты всех моих друзей. Но это не главное. Решающий фактор – можете ли вы дать слово, что мой брат Хенк Линдеманс выйдет на свободу? Все прочее я оставляю на ваше усмотрение.