Григорий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

Чижов, еще не вполне освоившийся в своей новой должности, замялся, и я ответил за него:

— У нас по тематике ПРО работает комплексная лаборатория и специальные отраслевые группы в лабораториях моего отдела.

— Не густо, — заметил Устинов. — Как же вы сами, начальник отдела, не могли на эту работу выделить больше людей?

— Больше — это было бы в ущерб зенитно-ракетной тематике.

— Боишься обидеть Расплетина? Ты не стесняйся, у вас там в отделе хватит людей и для старых и для новых работ. Я думаю, что сейчас как раз время выделить противоракетную тематику в самостоятельное подразделение КБ-1. Причем не в отдел, а, например, в ОКБ, как у Королева: он в составе НИИ, но возглавляет в нем ОКБ. Надо и вам в КБ-1 переходить на такую структуру: отдельные СКБ или ОКБ по противоракетной тематике, по зенитно-ракетной тематике, по авиационным и крылатым ракетам. Продумайте у себя этот вопрос, и с предложениями — прямо ко мне.

Последние слова Устинова прозвучали в тоне прямого приказа начальнику КБ-1 Чижову.

Устинов был одним из участников памятного совещания у Берия, когда были посеяны, а может быть, только обнаружились ранее посеянные семена неприязни между мной и Расплетиным. И, может быть, поэтому он не стал ждать предложений из КБ-1 о разделении отдела зенитно-ракетных систем, а просто издал приказ об уточнении организационной структуры КБ-1 путем создания трех СКБ: № 30 — по тематике ПРО, начальник — главный конструктор СКБ Кисунько Г. В.; № 31 — по зенитно-ракетной тематике, начальник — главный конструктор СКБ Расплетин А. А.; № 41 — по авиационным системам ракетного оружия, начальник — главный конструктор СКБ Колосов А. А. Этим же приказом министр обязал начальника КБ-1 Чижова В. П. в двухнедельный срок завершить реорганизацию подразделений предприятия, связанную с созданием СКБ.

Чижов, ознакомив с приказом министра руководителей будущих СКБ-30 и СКБ-31, сказал:

— По существу, речь идет о выделении в СКБ Григория Васильевича людей из возглавлявшегося им отдела. Поэтому мы начнем… это дело… с ваших предложений, Григорий Васильевич.

— Мне из существующих подразделений достаточно всего пятьдесят человек. Вот предлагаемый мною список, — сказал я. — Остальных будем набирать по ходу дела из молодых специалистов.

Повертев в руках список, Расплетин швырнул его на стол:

— Вы хотите развалить работы по зенитно-ракетным системам. Согласен на передачу любых других специалистов, но только не этих.

Я ответил, что это те самые сотрудники, которые работают по новой проблеме и уже никакого отношения к зенитно-ракетным делам не имеют.

— Этих сотрудников вы сняли с моей тематики, пользуясь положением начальника отдела. Их надо вернуть на те дела, которые теперь оголены в результате вашего самоуправства.

— Отдел практически в ваше отсутствие создал экспериментальный образец С-75, — и при этом вы обвиняете меня в самоуправстве?

Чижов вмешался, чтобы прекратить перепалку:

— Сейчас отдел насчитывает более тысячи человек, а спор идет из-за пятидесяти. Министр приказал передать в новое СКБ сто пятьдесят… это дело… А Григорий Васильевич просит в три раза меньше. Так что хотим мы этого или нет… это дело… все равно надо договариваться и решать… это дело.

— Что вы пугаете меня министром? А вы здесь за чем? Чтоб потакать вот этим… иудейским штучкам? — Расплетин побагровел, ткнул пальцем в список и добавил: — Найдем управу и на министра! Срывать людей с живого дела… на ловлю каких-то мифических цветных бабочек над зелено-розовой лужайкой…

— Все это вы попробуйте объяснить самому министру… это дело… А я здесь для того, чтобы… это дело… выполнять его приказы, — ответил Чижов.

— Александр Андреевич, — примирительно обратился я к Расплетину, — думаю, что мы сможем спокойно договориться, если рассмотрим конкретно каждую кандидатуру из моего списка: кто по той же специальности остается у вас и какие вы можете предложить замены. Вот, например, Ковалев-Виноградов. Что вы предлагаете?

Расплетин, немного подумав, ответил:

— Берите любого из них, но не обоих.

— Вот видите, Александр Андреевич, вы даже не знаете, что это не два человека, а один с двойной фамилией. Между прочим, он много сделал для Б-200, его лично знали Елян, Куксенко и Серго… Особенно в связи с историей с «запитками».

Наступило неловкое молчание, которое нарушил Чижов:

— Это дело… Я думаю, что вам, Александр Андреебич, надо время, чтобы изучить список, посоветоваться со своими помощниками. А вы, Григорий Васильевич, тем временем подготовьте свои предложения еще на сто человек. Сто пятьдесят — категорическое указание министра.

Я ответил, что насчет остальных ста мне тоже надо посоветоваться со своими помощниками, а они появятся из этих пятидесяти, когда будет решен вопрос о первом списке.

За несколько дней при посредничестве Чижова и Лукина вырисовался согласованный список первых двадцати шести человек, переводимых в СКБ-30 из бывшего моего отдела. Устинов торопил Чижова, не отступал от назначенной им цифры 150, а у меня «горела» путевка в дом отдыха. Договорились, что я уезжаю в отпуск, а вместо меня дальнейшие переговоры о переводе людей будет вести мой первый зам по новому СКБ — Евгений Павлович Гренгаген. Он получил от меня список предполагаемых руководителей лабораторий, о согласии которых на переход в СКБ-30 у меня была личная договоренность. Все обошлось благополучно, если не считать того, что Пивоваров А. В. отказался от данного им ранее согласия перейти в СКБ-30, стал первым замом у Расплетина и от имени Расплетина вел дальнейшие переговоры с Гренгагеном. Узнав об этом по телефону от Евгения Павловича, я согласился назначить начальником лаборатории вместо «перебежчика» ведущего инженера Олега Ушакова. Я даже сказал, что в этом размене мы проиграли начальника, но выиграли толкового инженера.

Новый, 1956 год СКБ-30 встретило разработкой эскизного проекта экспериментальной радиолокационной установки РЭ для исследования радиолокационных характеристик баллистических ракет. Вместе со смежными организациями были определены общий технический облик, состав и технические характеристики экспериментального полигонного комплекса средств ПРО, задуманного как действующий макет будущей системы ПРО Москвы.

Министр Устинов и после создания СКБ-30 не оставлял меня в покое, интересуясь ходом набора новых сотрудников и тем, что делают другие подразделения предприятия по заданиям СКБ-30 и как складывается кооперация исполнителей в смежных организациях. Особенно рассердился он, когда узнал, что люди, переведенные в СКБ-30, продолжают находиться на своих прежних рабочих местах в подразделениях Расплетина.