Август Кубичек - Фюрер, каким его не знал никто. Воспоминания лучшего друга Гитлера. 1904–1940

Попытаться растолкать его утром было рискованным предприятием: он мог стать совершенно невыносим. «Почему ты будишь меня так рано?» – кричал он мне. Когда я говорил ему, что уже давно день на дворе, он никогда не верил. Я высовывался из окна и задирал голову вверх так, чтобы увидеть небольшую полоску неба. «На небе ни облачка, солнце ярко светит», – объявлял я, но когда оборачивался, Адольф уже опять крепко спал.

Если мне удавалось вытащить его из постели и заставить двигаться, приходилось считать первые несколько часов потерянными, потому что после такого «раннего» пробуждения он обычно долгое время был молчалив и угрюм и отвечал на вопросы неохотным ворчаньем. И только тогда, когда мы оказывались далеко в сельской местности с сочной зеленью, он наконец выходил из дурного настроения. И тогда он был счастлив и доволен и даже благодарил меня за настойчивость при попытках поднять его с постели.

Нашей первой целью была Херманнскогель (высшая точка Вены, 540 м. – Пер.) в Венском лесу, и нам очень повезло с погодой. На ее вершине мы дали торжественное обещание выезжать из города чаще. В следующее воскресенье мы снова отправились в Венский лес. Мы были готовы ко всему, хотя, конечно, выглядели не очень подходяще в нашей городской одежде и легкой обуви. В тот день мы совершили очень длительное, в нашем понимании, путешествие от начала Тульнерфельда (местность в Нижней Австрии, полоса плодородной земли шириной 5 м по обеим сторонам Дуная между Кремсом и Корнойбургом; сады и виноградники, деревни вдоль долины вытянуты в одну улицу. – Пер.) и через Рид и Пукерсдорф вернулись назад в город. Адольф был очарован этими краями и сказал, что эта местность напомнила ему об одной части Мюльфиртеля, которую он очень любил. Несомненно, он тоже внутренне страдал от тоски по дому, по местам, где прошли его детство и юность, хотя там не осталось ни одной души, которая по-прежнему любила бы его.

Я взял в Консерватории выходной для поездки в Вахау. Нам нужно было попасть на вокзал очень рано, чтобы успеть на поезд до Мелька, и только тогда, когда Адольф увидел чудесный монастырь, он примирился с этим ранним подъемом. А потом ему там так понравилось, что я едва смог увести его оттуда. Он не захотел ходить с группой и экскурсоводом, а везде искал тайные ходы и скрытые ступени, которые могли бы привести его в подвалы. Он хотел исследовать, как они были построены в скале. Действительно, можно было почти поверить, что эта мощная громада выросла из камня. Потом мы провели много времени в прекрасной библиотеке, а затем поплыли на пароходе мимо неземной красоты Вахау в майском цвету.

Адольф был другим человеком хотя бы потому, что снова оказался на Дунае, на своей любимой реке. Вена была не так тесно застроена у Дуная, как, например, Линц, где можно было стоять на мосту и ждать приближения изящной блондинки из Урфара. Он тосковал по Дунаю почти так же, как он все еще тосковал по Стефании. А теперь мимо нас медленно проплывали замки, деревушки, виноградники на склонах холмов, и казалось, что мы не движемся вперед, а неподвижно стоим и этот замечательный ландшафт мирно проплывает мимо нас. Это подействовало на нас, как волшебство. Адольф стоял на носу парохода, поглощенный пейзажем. Он не проронил ни слова, а уже давно остался позади Кремс, и мы плыли вдоль обширных однообразных лесов, которые обрамляют реку по обоим берегам. Кто знает, где были его мысли?

Словно этой волшебной поездке требовался противовес, наше следующее путешествие было вниз по Дунаю до Фишаменда. Я был разочарован. Действительно ли это та же самая река, которая доставила нам столько радости, наш милый, знакомый Дунай? Пристани, склады, нефтеперерабатывающие заводы и между ними жалкие рыбацкие хижины, трущобы и даже стоянки настоящих цыганских таборов. Куда, скажите на милость, мы попали? Это был «другой» Дунай, который уже не вписывался в картину наших родных краев, а был частью чужого, восточного мира. Мы отправились домой; Адольф был очень задумчив, а я разочарован.

Наиболее отчетливо в моей памяти осталась наша экскурсия в горы, которую мы совершили в начале лета. Поездка на Земмеринг (горный перевал в Австрии. – Пер.) была достаточно далекой, чтобы Адольф смог прийти в себя после раннего утреннего подъема. Сразу после Винер-Нойштадта (город с собственным статутом в Нижней Австрии; основан в 1194 г., в X в. здесь находилась резиденция императора; до Второй мировой войны был наиболее значительным «готическим» городом Австрии; во время войны почти все архитектурные памятники были разрушены; в настоящее время промышленный центр, транспортный узел. – Пер.) ландшафт стал гористым. Железная дорога вела к расположенному высоко Земмерингу, плавно изгибаясь. Чтобы достичь высоты 980 метров, необходимы были многочисленные повороты, туннели и виадуки. Адольф был заворожен рисунком железнодорожных путей на обрывистых скалах; сюрпризы следовали один за другим. Ему хотелось бы сойти с поезда и пройти этот отрезок железнодорожных путей пешком, чтобы все осмотреть. Я уже был готов при следующем удобном случае выслушать целую лекцию о строительстве железных дорог в горах, так как он, несомненно, придумал бы более смелое решение, еще более высокие виадуки и более длинные туннели.

Земмеринг! Мы сошли с поезда. Прекрасный день. Как же чист был здесь воздух после пыли и дыма! Какое было голубое небо! Луга блестели зеленым покровом, над ними поднимались темные леса, а еще выше виднелись покрытые снегами вершины гор. Поезд назад в Вену отправлялся лишь вечером: у нас было полно времени, весь день был наш. Адольф быстро принял решение относительно цели нашей поездки. Какая из гор самая высокая? Кажется, нам сказали, что это Ракс (горное плато в Северных Альпах на границе между федеральными землями Нижняя Австрия и Штирия, популярное место отдыха. – Пер.). Значит, совершим восхождение на Ракс. Ни у Адольфа, ни у меня не было ни малейшего представления об альпинизме. Самыми высокими «горами», которые мы покорили в своей жизни, были пологие холмы Мюльфиртеля. Сами Альпы мы видели лишь в отдалении, но сейчас были в Альпах и находились под впечатлением от мысли, что эта гора была высотой более двух тысяч метров.

Как всегда это было у Адольфа, его воля должна была компенсировать все то, чего ему не хватало. У нас с собой не было пищи, потому что изначально мы собирались просто пройти пешком от перевала Земмеринг до Глогница (город в Нижней Австрии; возник на месте древнего поселения; сохранилась старинная крепость, построенная в 1180 г. – Пер.). У нас не было даже рюкзака, а одежда была та же самая, в которой мы гуляли по городу. Наша обувь была слишком легкой, с тонкими подошвами без шипов. На нас были брюки и пиджаки и ни лоскутка теплой одежды – но светило солнце, а мы были молоды, так что вперед!