Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Все эти демонстрации вскоре приобрели для меня привкус горечи. Сразу же по прибытии в Вену меня известили, что мой друг и коллега Вильгельм фон Кеттелер пропал воскресной ночью 13 марта. Он провел вечер с моей секретаршей фрейлейн Розе, которая жила недалеко от представительства, и вышел из ее квартиры незадолго до полуночи. Оставив перед тем свой автомобиль на территории представительства, он отправился забрать его. Фрейлейн Розе заметила, что, когда он пошел прочь, за ним последовали трое каких-то людей. Утром в понедельник автомобиль находился по-прежнему там, где он его поставил, его квартира была пуста и он, по всей видимости, туда не возвращался. В живых его больше никто не видел. Принимая во внимание его натянутые отношения с партией, было резонно предположить, что он мог тайком покинуть Вену и отправиться к друзьям в провинцию или же в Венгрию. Ему было наверняка известно, что первые подразделения гестапо прибыли в Вену в пятницу, так как несколько их сотрудников расположились в представительстве. Однако расспросы, проведенные среди его друзей, ничем не помогли в выяснении того, что же с ним приключилось. Об опасениях за свою безопасность или о том, что он считает разумным покинуть Вену, он ничего не сообщил и моей секретарше, работавшей вместе с ним много лет, с которой его связывали отношения полного взаимного доверия. Тревога по поводу его исчезновения омрачала в те дни все мои чувства. Мысль о том, что он мог разделить судьбу Бозе, наполняла меня ужасом и отчаянием.

Поскольку теперь имелись все основания заподозрить преступление, я решил связаться с гестапо, взявшим под свой контроль всю деятельность венской полиции, хотя я и не видел особого смысла просить помощи у организации, которая сама, по всей вероятности, несла ответственность за исчезновение Кеттелера. Тем не менее вечером в среду я отправился к Гейдриху. Я рассказал ему об обстоятельствах исчезновения Кеттелера и спросил, нет ли у него каких-либо сведений о его местонахождении. Гейдрих напустил на себя изумленный вид и обещал немедленно начать поиски. В тот же вечер я случайно перед гостиницей «Империаль» встретился с Гиммлером и передал ему обстоятельства дела. Со мной была моя вторая секретарша баронесса Штотзинген. Это была храбрая и импульсивная молодая дама, которая, как и все мы, очень сильно переживала за судьбу Кеттелера. Неожиданно она повернулась к Гиммлеру и сказала: «Господин Гиммлер, без сомнения, все это новое гестаповское Schweinerei. Мне известно, что вы давно за ним охотились, и теперь ваши люди наверняка уже отправили его в концлагерь». Гиммлер горячо отрицал это обвинение и пообещал немедленно навести справки. Несколько следующих дней не принесли никаких результатов, поэтому я снова поехал к Гейдриху, управлявшему теперь австрийской полицией, и попросил его объявить, что я предлагаю награду в 20 000 марок за любую информацию, которая может привести к обнаружению Кеттелера. Всегда существовала надежда на то, что ему удалось бежать за границу, и по возвращении в Берлин я постарался утешить этим соображением его мать.

Вернувшись в Германию, я тотчас же написал Гитлеру, изложив ему подробности дела и прося о помощи, в особенности если бы в конце концов выяснилось, что здесь приложило руку гестапо и Кеттелер находится теперь в каком-нибудь концентрационном лагере. Ответа на это письмо я не получил. Тогда я обратился с просьбой о личной встрече, в которой под каким-то благовидным предлогом мне было отказано. Дело стало выглядеть весьма подозрительно. В подобных случаях Гитлер всегда вел себя уклончиво. Тем временем младший брат Кеттелера выехал в Вену, чтобы с помощью частного детектива провести дополнительное расследование.

Гестапо и нацистские экстремисты явно находились в зените власти, но до тех пор, пока оставалась даже небольшая надежда отыскать Кеттелера живым, для меня было очень важно поддерживать какой-то контакт с руководящими членами партии. Хотя я намеревался возвратить врученный мне золотой партийный значок, момент для такого жеста казался в высшей степени неподходящим.

При обыске квартиры Кеттелера гестапо обнаружило некоторое количество швейцарских денег и свидетельства его недавней поездки в эту страну, предпринятой по моему поручению. Они принялись опрашивать его знакомых, включая, предположительно, и человека по фамилии Бохов, который в бытность мою вице– канцлером занимался у меня контролем зарубежной прессы. Бохов работал одно время корреспондентом в Англии и в совершенстве владел английским языком. Его непосредственным начальником в моем аппарате был Бозе, которого сотрудники гестапо застрелили 30 июня 1934 года при захвате помещения ведомства вице-канцлера. Вскоре после того, как я занял пост в Вене, там появился Бохов и сообщил Кеттелеру, с которым был знаком, что он ускользнул от гестапо и устраивается теперь в Вене в качестве внештатного корреспондента каких-то газет. Кеттелер ничего не заподозрил, и со временем они подружились. Не имея к тому никаких действительных оснований, я постоянно предостерегал его от слишком тесного общения с Боховом, который являлся, по моему убеждению, гестаповским шпионом, присланным в Вену для надзора за мной.

Не добившись ничего от Гитлера, я перешел к Герингу. Его адъютант генерал Боденшатц сообщил мне, что его шеф, у которого почти не возникало сомнений в том, что Кеттелер был убит по приказу Гейдриха, пришел в ярость и сказал ему, Боденшатцу, что заставит Гитлера разобраться с этим типом. Геринг послал в гестапо за документами, связанными с делом, и пообещал мне для выяснения всех обстоятельств свою полную поддержку. Однако, когда я посетил его вторично, его настроение совершенно изменилось. Он встретил меня обвинениями в том, что, как теперь стало известно, Кеттелер в феврале отвез в Швейцарию все мои секретные архивы. Это является тяжким преступлением, предполагающим суровое наказание. Из объемистого «дела» он потом зачитал мне подробности о предполагаемой изменнической деятельности Кеттелера, включая сюда некий план убийства Гитлера.

Кеттелер действительно всегда считал, что единственным способом избавиться от Гитлера может быть только его убийство, и у нас с ним было много разговоров на эту тему. Я помню, как он однажды предположил, что застрелить Гитлера можно из дальнобойной винтовки, снабженной глушителем, через одно из окон гостиницы «Кайзерхоф» в Берлине, которая находилась всего в 150 метрах от балкона рейхсканцелярии. Я заявил ему, что не верю в подобные методы, которые чересчур напоминают о детстве, и постарался для доказательства несостоятельности проекта его высмеять, говоря, что ни в коем случае не впутаюсь в эскапады, достойные героев вестерна. Я по-прежнему не верю, что Кеттелер мог доверить нечто подобное бумаге. Гестапо могло узнать о его планах только от кого-то другого, с кем он, должно быть, обсуждал свои идеи. Кто это мог быть, я уже говорил.