Михаил Юхма - Кунгош — птица бессмертия

Муллануру не терпелось напомнить об их тогдашней встрече, возобновить знакомство. Хотелось услышать спокойный, рассудительный голос, узнать, что Пиктемир, именно он, думает о Положении, созданию которого Мулланур отдал столько сил, столько бессонных ночей.

И вот, словно это желание Мулланура каким-то неисповедимым путем передалось Пиктемиру Марде, он встал и попросил слова.

— Чуваши принципиально не возражают против образования Татаро-Башкирской Советской республики, — спокойно заговорил он. И так же неторопливо, словно учитель, объясняющий трудный урок, он стал втолковывать аудитории, почему чуваши поддерживают проект создания Татаро-Башкирской республики и желают расширения ее границ.

Внезапно из зала кто-то громко выкрикнул:

— А почему вы не требуете своей автономии? Ведь вас, чувашей, не меньше миллиона?

Пиктемир Марда обернулся на голос, долго вглядывался в зал, пытаясь узнать человека, задавшего вопрос. Нахмурился. Казалось, вот-вот он ответит на этот выкрик какой-нибудь резкостью. Но неожиданно он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой и сказал:

— Если говорить честно, мы думали об этом. Но четко выраженной идеи о чувашской автономии у нас пока нет. Во всяком случае, сейчас мы склоняемся к мысли, что территория, населяемая чувашами, должна войти в состав Татаро-Башкирской республики. Мы считаем, что такое решение вопроса на данном этапе будет благотворно для нашего народа.

— Эта мысль явилась у вас здесь, на совещании? — не без ехидства спросил тот же голос.

Пиктемир снова нахмурился. Опять Муллануру показалось, что сорвется он со своего спокойного, рассудительного тона. Но как видно, хорошо умел владеть чувствами этот человек.

— Нет, товарищ, — спокойно ответил он. — Эта мысль возникла не здесь. Еще в январе нынешнего года Всероссийский чувашский военный съезд принял решение о поддержке парламентарного Волго-Камского штата.

Выступление Пиктемира наполнило душу Мулланура радостным ощущением победы. Волнение его как рукой сняло. Теперь он уже ни секунды не сомневался, что совещание пройдет удачно.

Так и вышло. Положение было поддержано подавляющим большинством выступающих. Неприятный осадок, правда, оставило выступление Грасиса. В запальчивости он договорился до того, что объявил Центральный мусульманский комиссариат организацией самозваной, не санкционированной волей народа. Что касается идеи создания Татаро-Башкирской Советской республики, то на этот счет Грасис высказался еще решительнее.

— Создание таких национальных автономий, — сказал он, — в конечном счете выгодно не пролетариату, а буржуазии. Именно буржуазия, а не пролетариат стремится к отделению от центрального правительства. А мусульманский пролетариат против Татаро-Башкирской республики!

Мулланур чувствовал, что ненависть оратора к национальной буржуазии искренна. Отчасти он даже разделял его опасения, что буржуазия попытается использовать идею автономии в своих целях. Однако было чистым безумием делать отсюда крайние выводы, направленные против идеи самоопределения наций, лежащей в основе национальной программы партии большевиков.

Путаным и нигилистическим выводам Грасиса необходимо было дать решительный отпор.

— Когда на этом заседании некоторые представители местных Совдепов взяли на себя смелость утверждать, что мусульманский пролетариат против создания Татаро-Башкирской республики, — начал он, — мне невольно захотелось ответить им словами Чацкого, обращенными к Репетилову: «Послушай! Ври, да знай же меру!»

Подождав, пока утихнет вызванный его словами смех и улягутся аплодисменты, он продолжал:

— В своем выступленин я буду опираться только на факты. Чтобы познакомить вас с истинным отношением мусульманского пролетариата к Положению о Татаро-Башкирской Советской республике, я позволю себе прочесть несколько телеграмм. Всего несколько, хотя сразу хочу отметить, что таких телеграмм в нашем распоряжении десятки.

— «25 марта, — читал Мулланур, — состоялось общее собрание рабочих-мусульман Казанского порохового завода. Доклад большевика Ахтямова о Татаро-Башкирской Советской республике был встречен аплодисментами…» Представитель Пермского губерлского Совета и мусульманского комиссариата сообщает: «1 апреля в Перми проходил мусульманский съезд заводских рабочих, на котором решено поддержать республику». С 12 по 21 мая в Казани проходила общая конференция рабочих-татар. Она единодушно приветствовала Положение о республике. А вот сообщение из Чистополя, со съезда мусульманских крестьян и учителей… Есть телеграммы из Уфы, Оренбурга, Ташкента, Астрахани и из других мест.

В зале зашумели, громко зааплодировали. Вдохновленный этой бурной реакцией, Мулланур отложил в сторону документы и заговорил, стараясь сдерживать волнение: он не хотел, чтобы его спор с Грасисом принял характер запальчивой и нервной полемики. Тут нужна была серьезная, аргументированная отповедь.

— Вот, товарищи, — спокойно сказал он, — каково на самом деле отношение мусульманского пролетариата к Татаро-Башкирской республике.

Но спокойствие все-таки изменило ему.

— Товарищ Грасис, — сказал он, и голос его невольно дрогнул, — вероятно обмолвился, посмев заявить, что Центральный мусульманский комиссариат есть организация самозваная, не санкционированная волей народа. Любопытно, товарищи, что такое же обвинение бросил недавно в наш адрес со страниц буржуазной печати политический хулиган Атаулла Багаутдинов. Какое трогательное единение… — в голосе Мулланура теперь звенел неподдельный, ничем не сдерживаемый гнев, — какое трогательное единение коммуниста Грасиса с самыми темными силами из лагеря ненавистной ему буржуазии! Я предлагаю товарищу Грасису и его единомышленникам хотя бы просто подсчитать количество зарегистрированных у нас мусульманских комиссариатов, стихийно возникших на местах. Тогда, я думаю, им многое станет ясно…

Зал притих. Мулланур оглядел лица внимательно слушающих его людей. Тут были и его соратники, верные и преданные друзья. Были и недруги. Но все они, все до одного, слушали его, затаив дыхание. Кто — одобрительно улыбаясь, а кто — стиснув зубы, с трудом сдерживая нарастающую неприязнь. Как ни странно, но именно эти хмурые лица недругов вернули Муллануру утраченное было спокойствие.

— Товарищи рабочие и сознательные крестьяне-мусульмане! — обратился он к залу. — Во имя вашей свободы, во имя вашего будущего объединяйтесь под красными знаменами Советской республики! Не забывайте: в далекой Индии, в Египте, в глубинах Азии живут миллионы наших братьев мусульман, таких же рабочих, таких же крестьян-бедняков, как вы! Они стонут под двойным игом европейской и своей национальной буржуазии. Если ваши сердца горят желанием помочь угнетенным братьям, освободить их и ввести в ряды международного пролетариата, твердо держитесь великих идеалов социализма!