Татьяна Егорова - Андрей Миронов и Я

– С Машей-то, конечно. Она находится под влиянием людей, которые ее используют в своих целях. Я на нее совершенно не в обиде, она еще не понимает многого. Дети – модель родителей, когда Мария Владимировна была жива, она отдирала Машу от Катерины.

– А за что вы Ширвиндта так зацепили?

– Всегда про него говорили – хороший конферансье, остроумный, а теперь и этого нет. И не цепляла я его, просто написала правду, какая она есть. Видимо, в его душе есть «жила» – зависть, которая душит и отравляет. Но это его проблемы. А я ни к кому не испытываю зла. Уже пожилая Мария Владимировна все твердила: «Я этому припомню, и этому не забуду…» Спросила ее как-то: «Как можно в состоянии ненависти жить?» Марья ответила: «А вам просто лень».

– Получается, что и вы многим «припомнили». Вам безразлична их реакция?

– У вас все время лексикон прокурора – припомнили, свели счеты, зацепили. Я еще раз повторяю: я просто писала, и мне совершенно безразлична их реакция. Для меня они всего лишь персонажи. Единственный Плучек сейчас вызывает сожаление. А «зацепленный» Ширвиндт смекнул, форсировал события и сел в кресло главного режиссера. И вот не я, а он продолжает свою мстительную позицию – таков характер.

– После вашей книги я узнала совсем другого Андрея Миронова. Не только блестящего, успешного актера, но и настоящего, простите… мерзавца. Предал вас. Предал свою любовь. Слабый, безвольный человек…

– Это вы сказали. Это ваше личное мнение. У меня оно другое. Люди не ведают, что творят, и, простите, ваши характеристики просто хрестоматийны. Характер человека, и тем более особенного такого, как Андрей Миронов, – иррационален, противоречив, несбалансирован. Поэтому любовь – всегда жертва. И любить – значит понимать. Я понимала Андрея как могла.

– А ваша книга, она его не опустила ?

– У Ходасевича есть выражение: «Нас возвышающая правда». Да и в народе говорят: «Бог не в силе, а в правде». Другой судьбы у нас с Андреем быть не могло. Прожив десять лет с Марией Владимировной, я поняла ее характер. То все за ручку меня держала – «простите, простите». А с другой стороны, так и не изжила в себе эту ревность. Я ей говорю: «Мария Владимировна, у меня есть Андрюшины письма». А она с ревностью: «И у меня – тоже!»

– У вас в театре друзья остались?

– У меня не было друзей в театре. А как ушла из театра, перестала со всеми общаться. Но коллеги мне звонят до сих пор. Только просят никому не рассказывать. Боятся.

– Вот и Аросева говорит, что не знает такую артистку Татьяну Егорову…

– А ведь мы очень дружили. Когда с Наташей Селезневой только пришли в театр, нас сразу предупредили, против кого надо дружить: «Не здоровайтесь с Аросевой, Плучеку это не понравится». Но мы были единственными, кто нарушил это правило, и ездили к веселой и остроумной Аросевой в гости, мы ее очень любили. Но она об этом, наверное, забыла.

– А за что вы Татьяну Васильеву в «галошу» посадили?

– Таня – человек циничный, но несчастный, наделала много ошибок в погоне за славой. До того как Тане дали квартиру, она жила у меня, а я – в основном у Андрея. Она хотела перепрыгнуть и через Андрея Миронова. Достаточно вспомнить, как она с животом на девятом месяце играла Софью, «беременную то ли от Молчалина, то ли от Чацкого». А однажды у нас были гастроли в Риге, и латыши специально «на всякий случай» закрыли ящики в своих гримерных. Так вот Галоша взяла и зачем-то вскрыла чужой ящик во время антракта. И ее тут же обдало малиновой краской. Отмыть – невозможно. И беременная, пунцовая от стыда и краски, Софья весь второй акт играла спиной к зрителям. Бедный Миронов, а каково ему было играть с такой Софьей…

– Может, кто-то из ваших героев остался за кадром?

– Я еще могу три тома таких историй написать. Пощадила многих. Когда мой издатель решил рассекретить клички героев, я многое специально убрала, чтобы никого инфаркт не хватил.

– Говорят, у популярного артиста Миронова было много женщин, но после выхода вашей скандальной книжки, кажется, никто больше из дам сердца не заявлял на Андрея Миронова права…

– Михаил Державин дал интервью, что, мол, Егорова выиграла только тем, что первая написала (но моя книга об Андрее не первая, а четвертая). Они хотят унизить меня, а унижают Андрея. А то количество женщин, которые его окружали, лишь скрывало тревогу по несостоявшейся жизни известного актера. Андрей часто повторял: «Моя жизнь не состоялась…» Это в личной жизни. А вне личной жизни – он был гением театра. У него была честь таланта.

– И вы ни разу не пожалели, что связались с этим бабником и драчуном? Что оказались рядом с властной Марьей?

– Нет. Они мне столько дали… Я прошла через горнило, которое плавит сталь. Я тоже не случайно оказалась рядом с ними. Душеполезный получился обмен. Андрей был человеком с очень нежным чувством юмора, что встречается очень редко. Милый, жадный, добрый, коварный, простодушный – все было в нем. И это прекрасно… Если бы Андрей был жив, непременно поставил и сыграл бы к своему 60-летнему юбилею «Маскарад» Лермонтова (Арбенина).

– Я знаю, что вы пишете еще один любовный роман, о чем он?

– Рабочее название «Ветер сдувает шляпу». Снова о любви. Но это уже другой сюжет, другие обстоятельства. Это не моя история, но будут в ней, наверное, и мои черты… По крайней мере обещаю – скучно не будет.

Вот и все. Вся история. Любовь и талант всегда будут торжествовать, а зависти и злости суждено вечно вариться на медленном огне вместе с их обладателями. Это – аксиома.

Спасибо всем, кто мне писал, кто отдавал свои душевные силы, читая историю нашей жизни и любви, и кому эта книга, наполненная слезами, страданиями, радостями – сторицей вернула потраченное. Спасибо вам за любовь, посланную в обыкновенном почтовом конверте. Спасибо за силы, которые вы даете мне так искренне, эмоционально. И силы есть. Надеюсь, их хватит на следующую книгу о любви. История другая и, наверное, не менее интересная.

Спасибо. И до встречи.

Акробатка – Нина Корниенко

Антурия – Людмила Максакова

Балерина – Майя Плисецкая

Ворон – Михаил Воронцов

Галоша – Татьяна Васильева

Директор – Александр Левинский

Драматург – Эдвард Радзинский

Жора – Георгий Мартиросян

Жорик – Георгий Менглет

Зеленоглазая Зина – Зинаида Плучек

Инженю – Наталья Защипина

Клара – Маргарита Микаэлян

Корнишон – Михаил Державин

Магистр – Марк Захаров

Певунья – Лариса Голубкина