Александр Любищев - Дневник А. А. Любищева за 1918-1922 гг.

5) я забыл еще упомянуть, что широкая автономия (в особенности выборы без мотивировки) неизбежно приводит к политиканству, и к этому политиканству приходят даже лица, не желающие вносить политику, просто из чувства самообороны. Например, будь я профессором, я, наверно, стал бы принципиально голосовать против кандидатов, выдвигаемых Кордышем или Деревицким, так как знаю, что они принесут такой сугубо черносотенный дух, что задавят всякое живое дело. Между тем, ограничение автономии и уничтожение безапелляционной выборности даст возможность совершенно не считаться с политическими взглядами кандидата. Вообще при избрании я считал бы необходимым, чтобы намеченные возможно меньшей коллегией кандидаты, сопровождались напечатанием отзывов о них, как и обо всех других аспирантах. Отсутствие в течение определенного срока возражений (положим, в течение шести месяцев по напечатании в специальном органе министерства народного просвещения) делает данного кандидата автоматически избранным. Коллегия выбирающая желательна значительно возможно меньшая 3–4 человека из специалистов (при большой коллегии больше вероятности, что будут проходить только сторонники рутинного направления, а новаторы затираться, малая же коллегия, по «закону малых чисел», дает больше шансов, что будут проходить новаторы). Большой коллегии должен принадлежать только контроль за делопроизводством (своевременное оповещение и т. д.), причем отрицательное голосование большой коллегии может приостановить только выборы; как в этом случае, так и в случае печатных протестов, дело решается третейской комиссией из представителей защиты и обвинения. Формирование новых университетов должно, конечно, происходить особым порядком (следует посмотреть, как обстоит дело на этот счет в уставе, а также вообще, сколько наименований докторов существует: доктор медицины, зоологии и т. д.); в этом случае следовало бы предоставить это дело особой комиссии из специалистов;

6) автономные университеты чрезвычайно взвинчивают требования на диссертации, экзамены и т. д. Крылов правильно привел слова Лагранжа против Лапласа, когда последний протестовал против кандидата Лагранжа ввиду его молодости: «вы уподобляетесь тем, которые привязывают клочок сена к оглобле, чтобы лошадь быстрее бежала и не видите, что бедное животное утомляется до смерти».

По вопросу о многочисленности кафедр мне пришлось несколько изменить свое мнение, отчасти под влиянием указаний Гурвича на немецкие порядки, отчасти из наблюдения над жизнью медицинского факультета (в России этот факультет отличается очень большим количеством кафедр). При таком положении каждый представитель старается елико возможно раздуть свой курс и сделать его, конечно, обязательным. Мне кажется, выход из этого положения можно было бы найти такой: несколько кафедр (например, по общей биологии):

1) физиология развития;

2) генетика, т. е. учение о наследственности и учение о видообразовании;

3) биопсихология;

4) натурфилософия;

5) биохимия (объединяется вместе: в такой группе может быть несколько профессур и несколько доцентур; такая группа образует мелкую университетскую единицу). Группа поручает одному из своих членов читать общий курс, являющийся там, где это вызывается потребностями, обязательным; остальные же читают по специальностям, в данном случае хорошо бы применить требование комиссариатского проекта, считающего обязательным или, по крайней мере, желательным, чтобы чтение курсов обязательных для разных специалистов, не осуществлялось из года в год тем же лицом, а происходила бы смена в определенных границах. Допущение широкой специализации парализует вред многих кафедр.

Выборы оставленных при кафедре должны производиться по указаниям профессора, но с правом отвода коллегией лиц, работающей по данной группе наук; отвод, конечно, должен быть мотивированный; конечно, предполагается оставление со стипендией. В ассистенты — инициатива должна принадлежать исключительно профессору, но должен существовать контроль в смысле недопустимости вечных ассистентов.

Вознаграждение должно исходить из следующих соображений: деятельность ученого-педагога состоит из трех частей:

1) научной;

2) текущей педагогической;

3) работы по организации и управлению кафедрой и по выработке программы преподавания. Все три функции выполняет профессор, две первые — ассистенты, только первую — оставленные при университете. Сообразно с этим вознаграждение трех категорий должно относиться друг к другу как 3:2:1 с возможностью в каждой категории более мелких градаций.

Срок избрания может быть укорочен:

1) вследствие недостаточной определенности решения коллегии при избрании;

2) при наличии позорящих научную деятельность фактов.

Может быть продлен (свыше пяти лет):

1) при участии в организации нового университета или кафедры;

2) при обилии выпускаемых научных трудов и научных сил (определенная апробация);

3) при получении научных отличий (присуждение премий, избрание иностранными научными организациями).

Участие в научном совете — по заявлению преподавателя, сообщающего программу работ на трехлетие. Если в течение трех лет преподаватель совершенно не выполнит намеченного, то он устраняется от дальнейшего участия впредь до выполнения своей программы.

Ассистент избирается профессором из лиц, имеющих научные работы, на 3 года; если в течение трех лет нет новых работ, то публикуется сообщение об освобождении места. При отсутствии научных работ — выбирается на 1 год. Факультет только контролирует и избирает избирательные комиссии.

Симферополь, 28 сентября 1919 г., 16 ч. 25 м. Писал 1 ч. 35 м.

За лето, вследствие большого числа поездок (в Тамань, Евпаторию, Севастополь), прочел довольно много сочинений в отбросах времени (около 5000 страниц), так как читал почти исключительно серьезные вещи, то теперь накопилось много отметок на полях: понемногу их разбираю. Выписки делаю большей частью в тетрадь № 7. Здесь же отмечаю, что для меня представляет непосредственный интерес.

С удовольствием прочел работу Браггов «Рентгеновые лучи и строение кристаллов». Действительно, рассуждения поражают своей последовательностью и убедительностью; излагать результаты (не конспектировал, а только кое-что отметил в № 7, № 28) нет смысла, так как для меня они представляют только методологический интерес. Очень интересным является строение спектров рентгеновских лучей металлов (стр. 88); большинство металлов обнаруживает две линии, сплавы линии металлов, входящих в сплав; кобальт (и отчасти никель) носит характер сплава, хотя не вполне.

В успехах химии конспектировал только одну статью Перрена («Можно ли с точностью взвесить атом»). Сборник интересен, но для меня имеет второстепенный интерес. Как новые случаи непризнания великих открытий, следует отметить (стр. 58), что Гилдебрандт, открывший выделение газов из урансодержащих минералов, опубликовал, что этот газ азот; он не упомянул, однако, что его спектр содержал неизвестные линии, и он высказал бы мнение, что имеет дело с неизвестным элементом, если бы его коллеги не подняли его на смех. Слова Рамзая: «это показывает нам, сколь опасно обращать внимание на мнение толпы (в данном случае — ученых, — А. Л.) публика обыкновенно бывает не права».