Жан Жюль-Верн - Жюль Верн

Алиса, которую Морган вырвет из волы бушующего потока, поймет наконец, что любит того, кто спас ей жизнь. Отбросив в сторону предрассудки, она готова с этой минуты к признанию, которого переводчик, в плену у собственных предрассудков, старается всеми силами избежать. Понадобится по меньшей мере два кораблекрушения, чтобы победить сопротивление маркиза де Грамон, которому претит поправлять таким путем свои дела, что тоже является предрассудком навыворот. Мораль этой истории такова: ни богатство, ни титулы, ни бедность не должны препятствовать искренней, взаимной любви.

Напрашивается вопрос: а не отразились ли в этом произведении, критикующем новые коммерческие нравы, страхи, которые внушало писателю существование его сына? Тому удалось добиться благополучия, но после никелевых рудников он перекинулся в бумагообрабатывающую промышленность, затем занялся банковскими операциями. Такое непостоянство внушало беспокойство его отцу, жизнь которого была олицетворением упорства. Разбрасываясь, Мишель ставил под угрозу свое будущее и рисковал «загубить все».

Существовал только один исход: выйти из этого заколдованного круга, в котором он очутился. Мишель так и поступил, причем без особых столкновений и потерь, к величайшему удовлетворению своего отца, который хоть перед смертью успокоился, узнав, что мы покидаем Париж. Неизбежные споры, предшествовавшие принятию этого решения, лишь подчеркивали опасность, таившуюся в бурном кипении индустриального общества, в котором доминируют финансовые интересы. Оно призвано уже не удовлетворять потребности, а порождать их. Какой соблазн для тех, кто не отличается чрезмерной щепетильностью, и какие возможности для такого, например, агентства, как «Томпсон и К 0», бесстыдно эксплуатировать, не гнушаясь никакими средствами, эту потенциальную клиентуру!

Роман «В погоне за метеором» возвращает нас к Жюлю Верну, так сказать, классическому. Здесь мы сталкиваемся с экстраполяцией новых идей.

Зефирен Ксирдаль изобрел необыкновенную машину, с помощью которой он может освободить энергию, ибо материя, утверждает он, есть не что иное, как видимость. Если человек может допустить существование нематериального мира, развивает свою мысль изобретатель, то он все же не может представить его природу за неимением каких-либо данных для сравнения. И так будет продолжаться до тех пор, пока человечество не обогатится новыми чувствами. Энергия, наполняющая пространство, вечно колеблется между двумя противоположными пределами: абсолютным равновесием, которое может быть достигнуто лишь при равномерном распределении ее в пространстве, и абсолютной концентрацией в одной точке. Но так как пространство бесконечно, эти два предела одинаково недостижимы. Из этого вытекает, что энергия находится в состоянии постоянного движения. Поскольку материальные тела непрерывно поглощают энергию, то эта концентрация вызывает в другом месте относительную пустоту, а материя в свою очередь излучает в пространство энергию, которую поглотила. Такова теория Зефирена Ксирдаля.

Чудаковатый инженер утверждает, что «все исчезает и все создается». Такие явления, как звук, тепло, электричество, свет, есть не что иное, как излучаемая материя; с их помощью проявляется освобожденная энергия, хотя еще и в грубой, полуматериальной форме. Огромное количество энергии заключено в неизмеримо малой частице материи, этим-то и объясняется, по мнению Зефирена Ксирдаля, почему звезды отдалены друг от друга такими огромными расстояниями. Чистая энергия может существовать только за пределами материальных миров, которые она окружает своего рода «динамосферой» и держит их в состоянии напряжения, прямо пропорциональном их массе. Стремление этой энергии к всевозрастающей конденсации и создает силы напряжения.

«Принимая во внимание все сказанное, — заявил Зефирен Ксирдаль, — мне достаточно будет освободить некоторое количество энергии и направить ее на избранную мною точку в пространстве. Это позволит мне воздействовать на любое тело вблизи этой точки, особенно если размер тела не будет очень велик».

Зефирен знает, как освободить путь этой энергии, устранив с него все вещественное и материальное. При помощи сконструированной им машины и «нейтрально-винтообразных токов» Зефирену удается воздействовать на болид, который открыли два астронома-любителя; а так как этот болид из чистого золота и стоимость его определяется в три триллиарда франков, то им интересуется не только общественность, но и правительство, особенно возрастает всеобщий интерес с того момента, когда падение болида, вызванное Ксирдалем, не оставляет больше сомнений. Изобретатель и в самом деле заставит его упасть на участок Земли, купленный им для этой цели, на одним из островов Гренландии. Все это он выдумал ради забавы, тогда как его дядя, банкир, пользуется ситуацией, чтобы прибрать к рукам акции золотых приисков, которые катастрофически упали в цене. Приведенный в ярость бесконечными спорами о том, кому должно принадлежать «небесное золото», Ксирдаль, которому на это наплевать, сбрасывает его в море. Все раздоры, вызванные появлением этой массы золота, тут же стихают, те, кто ссорился, помирились, Зефирен возвращается на свою мансарду, где продолжает работать над изобретениями, плодами которых по-прежнему пользуются другие.

То, что в этой книге критикуется социальная система, в основе которой лежит жажда обогащения, сомневаться не приходится. В который уже раз здесь, как и в других произведениях Жюля Верна, перед читателями в символической форме предстает тлетворная золотая лихорадка, так легко сбивающая людей с истинного пути. Снова и снова автор возвращается к этой теме, разоблачая пагубное пристрастие, послужившее причиной несчастий для стольких людей.

Стареющему автору вспомнилось, что в двадцать пять лет он написал комедию «Сегодняшние счастливцы», и вот в романе «В погоне за метеором» он решил позабавиться, высмеяв нашу глупость, вспомнил он и свое, пристрастие к каламбуру, и в этом отношении, пожалуй, даже переусердствовал. Невольно напрашивается вывод, что своими веселыми шутками писатель хотел обмануть самого себя, ибо эта наигранная веселость лишь бледное отражение его былого остроумия.

Зато образ оригинала-изобретателя очень удачен, его беззаботность и беспорядочность вызывают улыбку. Это, конечно, не человек дела, а чистой воды теоретик, открытия его могут пойти на пользу, но только не ему. Одним словом, в его образе писатель усмотрел своего рода карикатуру, проливающую свет на тот разрыв, который существует между чистой наукой и прикладной.

Писатель, разумеется, не упускает случая подшутить над супружескими парами, осуждая легкомыслие, с которым люди относятся к браку. В лице миссис Гьюдельсон автор дает идеальный образ супруги, каким он ему рисуется: она неспособна злословить, старается урезонить своего мужа, когда он возвращается, пылая гневом, считает вполне естественным его увлечение астрономией, не терзает его, терпеливо сносит его опоздания к столу, с уважением относится к его заботам, она даже интересуется его работой и подбадривает его. «К несчастью, такие жены встречаются только в романах».