Анатолий Медников - Берлинская тетрадь

Неустроев сообщил, что гитлеровцы предпринимают контратаки из подземного помещения, что их много в подвалах. Разведчики Егоров и Кантария гранатами проложили себе путь на второй этаж, но выше разрушены лестничные марши. С третьего этажа строчат пулеметы противника.

- У меня еще нет воды, мало боеприпасов, - добавил он.

Зинченко сказал, что он сделает все возможное, чтобы помочь батальону, но пока огонь противника не дает ни одной живой душе пересечь Кёнигсплац.

- Держись своими силами, я послал к тебе людей с едой, с боеприпасами.

Но солдаты, посланные Зинченко, не могли пробраться к рейхстагу.

В 12 часов 25 минут Егоров и Кантария установили знамя на втором этаже и спустились к Неустроеву, чтобы доложить об этом. Тогда комбат организовал штурмовую группу для сопровождения знаменосцев. Ее возглавил лейтенант Берест. В эту группу полностью вошло отделение сержанта Петра Щербины.

И снова начался бой за каждую ступеньку лестницы, ведущей на верхние этажи рейхстага, за каждый метр, приближающий разведчиков к его куполу.

Тем временем пожар внутри здания все нарастал. Зловеще гудело пламя в громадном помещении. От жары и искр на солдатах тлели гимнастерки, плащ-палатки. Густой дым ослеплял, вызывал тошноту.

На верхних этажах дыма было меньше и не так жарко, но все-таки почти полдня понадобилось штурмовой группе Береста, Егорову и Кантарии, чтобы добраться со знаменем до купола рейхстага. И в 22 часа 50 минут тридцатого апреля над рейхстагом взвилось Знамя Победы.

Наступил день первого мая, но бой в рейхстаге не прекращался. Засевшие в подвалах гитлеровцы дрались о особой яростью. Они еще надеялись получить подкрепления, надеялись, что пожар вытеснит из рейхстага батальоны Неустроева, Давыдова, Самсонова, ведущие бои в различных крыльях здания.

И действительно, пожар становился невыносимым.

У Неустроева оставалось все меньше комнат, не охваченных огнем, комнат, где можно было держать раненых и находиться самим. Неустроев опять позвонил Зинченко:

- Товарищ полковник, где же вода, где боеприпасы?

- Люди не могут подобраться к тебе, дорогой! Мы все очень беспокоимся, пошлю еще солдат.

- Воду из фляжек давно выпили, мучает жажда.

- А как здание?

- В огне уже четыре этажа. Я не ослабляю осады подвала.

- Молодцы! Но слушай, Неустроев. Если держаться будет невозможно, разрешаю временно отойти.

- Только в самом крайнем случае, - ответил Неустроев. Но про себя он тут же подумал, что, пока жив, не оставит рейхстага, взятого с таким боем и жертвами.

К счастью для батальона, в эти часы солдаты случайно нашли пролом в стене, который вел в те помещения, где еще не было пожара. За стеной солдаты Неустроева обнаружили, что очутились... в тылу у противника. Здесь гитлеровцы, выбравшись из своего подземелья, жадно дышали свежим воздухом.

Появление советских воинов было так неожиданно и так ошеломило немцев, что они, даже не открыв огня, бросились в свое укрытие.

И только на исходе дня первого мая на одной из лестниц, ведущих в подземную часть здания, появился солдат с первым белым флагом. Это гарнизон, обороняющий рейхстаг, предлагал начать переговоры.

Первым в подвал спустился солдат Прыгунов, знавший немецкий язык. Прыгунов с белой повязкой парламентера пробыл в подвале минут двадцать, и за его судьбу уже начали беспокоиться. Вернулся же он с сообщением, что гитлеровцы готовы вести переговоры, но только со старшим офицером.

- Генерала им подавай или полковника! - сказал он со злостью.

- Ну пусть подождут, пока мне присвоят это звание, - пошутил Неустроев. Вместе с тем требование немцев всерьез озаботило его, потому что батальон устал и у комбата осталось мало людей.

- Привередничают! Спесь свою показывают, видишь, Берест! - сказал он, думая о том, что солдаты и командиры уже много часов не ели, не пили, а если и дрались с необычайным самоотвержением, то только за счет нечеловеческого напряжения сил. К тому же пожар не утихал и люди задыхались в густом дыму.

- Что делать? - спросил Неустроев. Он вытащил из нагрудного кармана маленькое зеркальце, взглянул в него. Гимнастерка в нескольких местах прогорела, щеки обросли, глаза ввалились.

- Не поверят, что я и есть самый старший на данной территории, как думаешь, Берест? - спросил он и остановил свой взгляд на крупной, представительной фигуре и молодцеватой выправке своего заместителя.

- Тебе приходилось быть дипломатом?

- Мне? - Берест пожал плечами. - Может быть, после войны доведется.

- Нет, сейчас. Умывайся, брейся. Мы тебя переоденем, давай скорее, Берест, давай!

Замполит кое-как поскоблил бритвой щеки, успел пришить свежий подворотничок, который всегда носил с собой, примерил сначала пилотку, но ему дали фуражку, которую Берест лихо сдвинул набекрень. У одного из солдат случайно нашлись кожаные перчатки,

- Ну как? - спросил Берест.

- Хорош! - кивнул Неустроев.

- Не слишком ли... с перчатками. Май все-таки!

- Сойдет! Веди делегацию. Ты - глава, я твой адъютант и с нами переводчик Прыгунов, - сказал Неустроев и насколько мог привел себя в порядок.

- Неофициальным представителем предлагаю захватить еще лейтенанта Герасимова... с пулеметом, - добавил Берест.

Группа парламентеров спустилась в подвал. Там Береста встретил немецкий подполковник, не назвавший своей фамилии.

- Мы поднимемся из подвалов только с одним условием, - заявил он.

- С каким же? - спокойно поинтересовался Берест.

- Отведите ваши подразделения из рейхстага. Мы не пойдем через ваши боевые порядки.

- Вот как! - сказал Берест. - Мы окружили рейхстаг и теперь должны уйти?

- Хотят выиграть время, - шепнул Бересту Неустроев.

- Предложение отвергается, - заявил Берест. - Теперь слушайте наши условия. Сдача в плен без всяких условий! Ваше сопротивление бессмысленно. Всему гарнизону, в случае сдачи, гарантируется жизнь.

- Вы ворвались в рейхстаг и отсюда живыми не выйдете. Никто! В том числе и вы - парламентеры! Наши батареи простреливают перед рейхстагом каждый метр. У нас сила! - нагло заявил подполковник.

- Еще раз повторяю: капитулируйте. На размышление дается двадцать минут. Не будет ответа - откроем огонь! - закончил Берест.

Наши парламентеры покинули подвал. Это было в два часа ночи второго мая.

Прошло еще два часа, гитлеровцы не сдавались. И Неустроев начал подготовку к последнему штурму.

В это время огонь противника на Кёнигсплац стал тише, наши главные силы проникли в центр Берлина, в сектор "Цитадель". И тут же в здание рейхстага ворвалось с шумом сразу несколько подразделений.

Появились наконец и посланные сутки назад солдаты с термосами, наполненными горячим супом и кофе! Прибыли боеприпасы.