Йонатан Нетаньягу - Письма Йони: портрет героя

– существование государства зависит от нас – от наших возможностей и от нашей выдержки. Достаточно один раз прочесть воинственные призывы десятков миллионов наших соседей, почувствовать их ненависть и жажду нас истребить (в том числе и тебя, моя жена), чтобы ощутить дополнительный стимул быть в армии.

Милая Тути, это старая и довольно избитая тема, но что делать?

Любимые папа, мама и Идо! 3. 5. 70

Ты спрашиваешь, папа, о моих планах. Что ж – в отношении далекого будущего я пока еще не выработал точного плана, но определенное направление вырисовывается.

На данном этапе я обязан прослужить еще год. К тому времени кончится моя нынешняя служба. Ясно, что до тех пор я останусь в армии. Что будет потом – несколько туманно. Будущее зависит, конечно, от того, как разовьется ситуация в стране – она к тому времени может измениться к лучшему (а я в отношении означенной даты настроен в этом пункте пессимистически) или еще больше ухудшится (если это возможно). Сегодня мне трудно оценить, каковы будут мои соображения к тому времени. Но полагаю, что, возможно, останусь в армии. Вместе с тем меня очень привлекают занятия, особенно в Гарварде, и я хотел бы их продолжить. Когда? Надеюсь, что через полтора года, но понятно, что это неточно. По правде говоря, в армии сосредоточено многое из того, что я ищу

в работе – люди там мне по вкусу, инициативные и энергичные, способные, в случае надобности, действовать во* преки общепринятому, не привязанные к однозначным решениям, ищущие всегда иных путей и решений. Армия – это широкое поприще для развития идей и постановки опытов, более того – в ней нет той беспомощности, лицемерия (временами), бюрократизма, равнодушия, которые находим вне ее.

Возможно, что в самих словах ''вне", "снаружи" заключено объяснение. В настоящее время в Израиле быть 8 армии – значит находиться "внутри", то есть делать, верить, знать, что моя работа, во всяком случае, приближает мир или, по крайней мере, сберегает жизни и отдаляет стоящую у нашего порога войну.

Любимые папа, мама и Идо! 12. 5. 70

Когда на прошлой неделе мы навестили Бармейеров, они нам передали о вашем звонке. Как хорошо вы поступили! Вчера мы были у них снова. Состояние Яэли гораздо лучше, хотя до выздоровления еще далеко. Время вашего приезда в страну приближается. Надеюсь, что и ты, папа, как только начнется отпуск, сразу приедешь. Наверное, ты не сможешь провести здесь весь отпуск, но уж не- сколькото недель пробудешь, правда?

Дом наш, наконец, находится в стадии постройки. Вы* рыт котлован для фундамента и возводятся стены. Мы связались с еврейскими подрядчиками, и пока все в порядке. Наверно, как я вам уже писал, нам понадобится помощь в строительстве. Пока это еще не актуально, но в свое время обсужу с вами этот вопрос.

Дорогие папа, мама и Идо! 3. 6. 70

Представляю, как вы о нас беспокоитесь, как, в результате последних событий, беспокоитесь о ситуации в целом. Несомненно, что беспокойство это в определенных пределах оправдано. Даже и оптимистам среди нас трудно утверждать, что положение ободряющее. При всем при том не следует ни в коем случае впадать в отчаяние. До этого дело не дошло.

Положение неутешительно почти на всех фронтах. В Иордании, Сирии и Ливане главное зло – это не арабская армия, а террористы. Армия там, как правило, вполне спокойна. Но террористы, несмотря на то, что деятельность их усилилась, не являются, по моей оценке, большой проблемой. На данной стадии они только помеха, не более того. В этом смысле мы знавали времена похуже: в Иудее и Самарии царит относительное спокойствие, хотя время от времени на улицах больших городов (в Шхеме и Хевроне) и швыряют гранаты. На серьезную помощь на территориях террористы рассчитывать не могут и вынуждены полагаться в своих действиях на арабские государства. В секторе Газы положение иное. Здесь гранаты рвутся почти ежедневно, причиняя больше зла местным жителям, чем нашим вооруженным силам. Почти нет случаев, чтобы страдали непосредственно евреи.

Проблема – Египет, а еще больше Египта – русские.

С арабскими странами мы справлялись и будем справляться миром или войной. Как с русскими – я не знаю. Не скажу с уверенностью о последствиях, так как я действительно этого не знаю. Хотя вам, конечно, кажется, что в результате любого военного вмешательства русских мы потерпим поражение, но я в этом совсем не уверен. Дело не так просто, как кажется с первого взгляда. Понятно, что очень многое зависит от того, как поступят США. Я знаю, что военного вмешательства с их стороны не последует. Возможно, что они даже не предъявят русским ультиматума, а если и предъявят, то я лично считаю, что ультиматум этот будет пустым звуком. Скорее всего, они дадут нам все оружие и боеприпасы, какие нам требуются. Понятно, это случится на более поздней стадии. Пока, в своем безумии, они дают его нам по капле. Но, несомненно, произойдет перемена к лучшему. Я убежден, что если нам будет дано полной мерой все, что мы просим, мы сможем держаться. И не забывайте ни на минуту – несмотря на все советское вмешательство – именно мы являемся главной силой района. Как горько, что мы не можем достичь мира) Ведь только этого все мы, в конце концов, хотим. Просто нам не с кем разговаривать. Ни одна из арабских стран не согласится на мирные переговоры с нами.

Любимые мои! [ Родителям] 14. 6. 70

До сих пор не знаю, когда вы приедете в страну и надеюсь, что успеете получить это письмо до отъезда. Полагаю, что хотя бы ты, папа, побудешь здесь некоторое время для нужд своей работы.

Мы себя чувствуем отлично и мысли наши обращены, в основном, к вам. Как будет прекрасно, когда мы соберемся все вместе. По правде говоря, у нас с Биби будет очень мало свободного времени, чтобы вас навещать, гораздо меньше, чем было у меня, когда я служил в парашютистах в предыдущий ваш приезд. Но, вместе с тем, я уверен, что нам удастся урывать часы и бывать дома по возможности часто. Говорю "часы”, а не "дни", потому что этого нам наша работа ни в коем случае не позволит.

Мать Тути очень больна. У нее лейкемия, и она уже две недели лежит в больнице и пробудет там еще столько же. Она точно не знает, что с ней, потому не так страдает.

Дорогие папа и мама! 5.2.71

Сегодня первый день возобновленного прекращения огня. Все мы рады, что не началась война. Война – это занятие, которое требует большого физического и душевного напряжения, не говоря о связанной с ним серьезной опасности. После такого долгого состояния войны хорошо свободно вздохнуть, хотя бы и ненадолго. Правда, в такой точке зрения есть известная ограниченность, и надо смотреть на будущее трезвее. Тем не менее, узнав, что с сегодняшнего дня я не нахожусь в состоянии активных военных действий, я почувствовал облегчение. У меня нет ни малейшего желания снова погружаться в море огня, и с личной точки зрения тишина, конечно, приятнее. Но если бы я был уверен, что война с египтянами будет тотальной, а не ограничится перестрелкой, то я бы сказал, что лучше провести эту войну сейчас, а не позже.