Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

В конце января в Москве и в Вашингтоне было официально объявлено, что СССР и США условились начать 12 марта в Женеве переговоры по ядерным и космическим вооружениям. Однако уже 1 февраля администрация Рейгана направила в конгресс доклад, обвиняющий СССР в нарушении договора по ПРО 1972 года (Красноярская РЛС и некоторые другие случаи) {28} 28 Вопрос о строительстве крупной радиолокационной станции (РЛС) в районе Красноярска, как не соответствующей договору по ПРО, Шульц поднимал передо мной еще летом предыдущего года. Так начался длительный спор вокруг этого вопроса. Как после выяснилось, советское руководство с самого начала знало от нашего Генштаба, что это действительно было нарушением договора по ПРО, но держало это в большом секрете от послов (включая и посла в Вашингтоне). В результате советские дипломаты продолжали отстаивать нашу ложную версию. А это лишь подрывало доверие между США и СССР. Лишь в начале 90-х годов мы согласились демонтировать эту станцию. . Сам выбор момента такой публикации накануне новых переговоров ясно говорил о том, что в администрации по-прежнему не было единого отработанного курса в отношении СССР: то брал верх один аспект, то другой — ему противоположный. Как свидетельствует Шульц, именно в этот момент Уайнбергер стал проталкивать в администрации новую идею: США должны отказаться от договора по ПРО, используя предусмотренное этим документом предварительное шестимесячное уведомление о таком решении.

Осуществление идеи Уайнбергера, конечно, пустило бы под откос еще не начавшиеся переговоры, а также вызвало бы большое недовольство у союзников США и в американском конгрессе. Хотя эта идея не — была реализована, но продолжала оставаться миной замедленного действия, влиявшей на поведение администрации и лично президента.

Любопытное суждение о поведении администрации высказал мне в начале февраля сенатор-демократ Пелл (старший среди демократов в комитете по иностранным делам).

Он заявил, что может в определенной степени уподобить нынешнюю тактику администрации в военных вопросах „методам печально известного Джо Маккарти". За годы пребывания у власти, пояснил сенатор, администрации Рейгана, и в первую очередь самому президенту, удалось создать в стране, да и в стенах Капитолия климат, очень смахивающий на эпоху маккартизма, когда дело касается военного бюджета.

Белый дом и Пентагон превратили военный бюджет в символ „безопасности", „патриотизма" и „решимости противостоять советской угрозе". Выступление в пользу хотя бы скромного ограничения темпов роста военных расходов связано с риском тут же быть обвиненным чуть ли не „в предательстве интересов Америки".

Сам Пелл был настроен в пользу улучшения отношений между США и СССР, в пользу ограничения вооружений. Однако, как и многие другие американские либералы, он был фактически парализован тактикой администрации.

1 марта я был приглашен в конгресс на закрытую для прессы встречу за завтраком с членами созданной в сенате „Группы контроля за ходом советско-американских переговоров" в Женеве. В беседе участвовали: от республиканцев — лидер большинства сенатор Доул, его заместитель — сенатор Стивене, сенаторы Уорнер, Никлс; от демократов — лидер меньшинства сенатор Бэрд, сенаторы Нанн, Пелл, Кеннеди, Гор, Мойнихен.

Вначале выступил я, затем последовали вопросы и ответы, перешедшие в оживленную дискуссию (около 2 часов). По ходу дискуссии я спросил сенаторов, на что они надеются в связи с открывающимися переговорами в Женеве, если, по их же собственному мнению, администрация не собирается отказываться от своей программы „звездных войн", а сам сенат, судя по всему, не знает толком, что можно сделать для предотвращения такого опасного переноса гонки вооружений в космос.

В своих ответах они в основном высказывали „надежду", что администрация все же в ходе переговоров может пойти на определенные подвижки, например, в области противоспутниковых вооружений, а также на некоторые ограничения в области противоракетных вооружений в обмен на согласие советской стороны ограничить наступательные стратегические вооружения. Впрочем, высказывались эти „надежды" сенаторами довольно робко и неуверенно.

10 марта 1985 года умер Черненко, не оставивший сколько-нибудь заметного следа в советско-американских отношениях. На следующий день состоялся внеочередной пленум ЦК КПСС, который избрал М.С.Горбачева Генеральным секретарем.

Избрание Горбачева приходило в условиях сложной закулисной борьбы в Политбюро. „Старая гвардия" не очень хотела выдвижения значительно более молодого и довольно непредсказуемого Горбачева. И все же его сторонникам удалось одолеть „старую гвардию". Немалую роль сыграл тут Громыко, который на решающем заседании Политбюро неожиданно взял на себя инициативу и выдвинул кандидатуру Горбачева, сильно ослабив тем самым ряды оппозиции. Надо отдать должное Громыко: в течение многих лет он всегда в решающие моменты делал правильную ставку на победителя. Этим во многом объяснялось и его политическое долголетие.

Горбачев, став Генеральным секретарем, не имел еще четкой программы в области внешней политики страны, хотя и выражал недовольство тем, что в ней отсутствовали динамизм и стратегический простор для широкого маневра с целью перелома опасного противостояния СССР и США и изменения общей напряженной международной обстановки. Однако антисоветская и антикоммунистическая непримиримость Рейгана (как она. оценивалась на тот момент в Кремле) затрудняла Горбачеву быструю выработку новых инициатив в отношении США. Да и он сам отчасти все же придерживался прежних советских стереотипов в оценке международной обстановки.

В Белом доме, как уже отмечалось, с самого начала проявляли немалый интерес к Горбачеву. Тэтчер, уже встречавшаяся ранее с Горбачевым, настойчиво советовала Рейгану повнимательнее присмотреться к нему. Эти рекомендации произвели на Рейгана определенное впечатление.

11 марта Шульц посетил посольство, чтобы расписаться в книге соболезнований по случаю кончины Черненко. Он пришел за 20 минут до посещения посольства президентом Рейганом по тому же поводу, сказав, что хотел бы переговорить со мной наедине.

Сегодня в Белом доме, начал Шульц, президент провел специальное совещание в узком составе (госсекретарь, Макфарлейн и руководитель аппарата Риган), на котором обсуждались вопросы, касающиеся перспектив советско-американских отношений в свете кончины Черненко и избрания новым Генеральным секретарем Горбачева.