Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Горбачев подчеркнул, что СССР никогда не собирался воевать с США, не имеет он такого намерения и сейчас. „Таких сумасшедших никогда не было в советском руководстве". Он заявил вместе с тем, что советский народ не позволит никому учить его, как жить, как и он сам не будет учить других. „Пусть история нас рассудит".

В целом разговор с Горбачевым (от американцев высказывались Буш и Шульц), хотя и не внес каких-либо новых идей с обеих сторон и был временами довольно острым, оставил определенное удовлетворение своей откровенностью, живостью и осознанием того, что подобный диалог, безусловно, следует продолжать.

Буш передал Горбачеву приглашение приехать в США. Последний поблагодарил, но не дал сразу конкретного ответа. Вопрос надо обсудить на Политбюро.

Вернувшись из Москвы, госсекретарь устроил большой ежегодный прием в честь дипкорпуса. Прием проходил в реконструированном парадном зале госдепартамента, обставленном старинной мебелью, на стенах картины и портреты государственных деятелей, начиная со времен борьбы за независимость. Атмосфера была торжественной. Во время приема он пригласил меня в отдельную комнату, где и состоялась беседа наедине. Шульц сказал, что хотел бы коротко проинформировать меня о беседе с президентом Рейганом по итогам своей поездки в Москву и встречи с Горбачевым.

Президент спросил, какой „минимум", по мнению Шульца, мог бы быть „достаточным" для американского и советского общественного мнения с точки зрения проведения личной встречи Рейган-Горбачев („а президент не хочет упускать создавшийся благоприятный момент").

Госсекретарь ответил президенту, что к встрече можно было бы подготовить известный набор вопросов, готовых к подписанию или объявлению на самой встрече (возобновление полетов Аэрофлота, открытие консульств в Нью-Йорке и Киеве, соглашения о культурных обменах, некоторые договоренности в области транспорта, энергетики и окружающей среды).

Рейган высказал мнение, что для первой встречи все это могло бы быть неплохой базой, учитывая напряженность отношений последних четырех лет.

На мой вопрос, куда же делись из названной им „повестки дня" основные вопросы наших отношений (вопросы прекращения гонки вооружений на Земле и недопущения ее в космосе), Шульц ответил, что все эти вопросы, конечно, были бы предметом обсуждения, но надеяться на какое-то их решение во время первой встречи не приходится.

Из его высказываний складывалось впечатление, что с приходом к власти Горбачева администрация Рейгана решила продвигать тему о встрече на высшем уровне.

В то время, когда, казалось, началось некоторое оживление в наших отношениях с США, трагический инцидент снова затормозил это движение. Как будто какой-то рок висел над этими отношениями. В двадцатых числах марта в Восточной Германии советский часовой застрелил американского майора Никольсона, оказавшегося неизвестно почему около нашего военного объекта.

Последовала шумная антисоветская кампания в США, как в случае с южнокорейским самолетом. В ней приняли участие и представители администрации, причем особенно усердствовал Уайнбергер. Потребовалось несколько недель, прежде чем страсти несколько улеглись.

3 апреля у меня был на завтраке сенатор Доул, влиятельный лидер республиканцев в сенате. Он занимал в основном центристские позиции. По словам сенатора, в Белом доме сейчас фактически все больше исходят из того, что встреча с Горбачевым рано или поздно состоится. Сам Доул видит большой плюс встречи в том, что для крайне правых кругов в США, которые при нынешней администрации имеют в стране немалое влияние, такая встреча означала бы крах их основного постулата: никаких разговоров или переговоров „с империей зла", ибо по отношению к ней надо проводить политику непрерывной конфронтации с позиции силы. По существу, встреча была бы молчаливым признанием и самого Рейгана, что курс, который проводился в первые четыре года его президентства в отношении СССР, не очень-то срабатывает и в него надо внести коррективы. Доул видит поэтому немалую потенциальную важность такой встречи для следующих президентских выборов в США, ибо она будет ослаблять волну воинствующего ультраконсерватизма в стране.

Подобные высказывания интересно было слышать от умного, но в целом достаточно консервативного человека.

Вопрос о встрече с Рейганом стал предметом активного обсуждения в Кремле. Горбачев не разделял установку прежнего советского руководства, что такая встреча должна обязательно сопровождаться подписанием какого-либо серьезного соглашения. Если придерживаться такой точки зрения, говорил Горбачев своим коллегам, то встреча с Рейганом состоится не раньше, чем через два-три года. Может быть, вообще не состоится. А время не терпит. Встреча нужна для знакомства с Рейганом и его дальнейшими планами, а главное — для завязывания личного диалога с президентом США. Амбициозным Горбачевым все сильнее овладевала идея встречи с Рейганом.

Такая позиция не очень нравилась Громыко, но он не мог навязать свои взгляды новому Генеральному секретарю. Поэтому уже в ходе первой переписки с Рейганом Горбачев поддержал в принципе идею личной встречи.

24 марта Рейган получил ответное письмо Горбачева (на то, которое привез ему Буш). Письмо не носило полемического характера. Горбачев высказывался за деловой подход к советско-американским отношениям, который-заложил бы основу для постепенного мирного развития этих отношений. Он выразил свое позитивное отношение к идее встречи и добавил, что необязательно, чтобы такая встреча предусматривала бы принятие каких-то крупных документов. Главное — поиск взаимопонимания на базе равенства и учета законных интересов друг друга.

В этом письме Горбачев, таким образом, отошел от прежней позиции Кремля в вопросе о подходе к встречам на высшем уровне.

Фактически так оно и было воспринято Рейганом и Шульцем.

6 апреля меня пригласил к себе Шульц. Он принял меня в небольшой уютной комнате, примыкающей к его кабинету, которую он обычно использовал для доверительных бесед наедине. Шульц сказал, что хотел бы начать этой беседой своего рода обзор наших отношений с целью выявления прежде всего тех вопросов, по которым реально возможно продвижение, имея в виду прежде всего перспективу встречи на высшем уровне. А такая договоренность в принципе, как следует из обмена посланиями Рейгана и Горбачева, уже имеется. Именно так они понимают в администрации нынешнюю ситуацию. Другое дело, заметил Шульц, что к вопросу о месте и сроках встречи надо будет еще вернуться.