Игорь Максимычев - ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ

16 октября в посольстве состоялось «референтское совещание», посвященное анализу сложившегося в ГДР положения, получившего единодушную оценку как чрезвычайно опасное. Я сказал на совещании следующее: «Ситуация перешла в новое качество: заговорил народ. У режима нет большинства в народе. Конфликт может обостриться в любой момент. А что будет, если большинство потребует воссоединения? Нам надо готовиться к этому моменту. Прошлое не вернется. Придется искать связи с оппозицией. От концепции «европейского дома» мы отказаться не можем. Имеются три возможности развития: а) неподвижность руководства ГДР или «китайский вариант»; предвидимый результат – крах в течение полугода; б) искренний диалог, глубокие реформы, появление национальной идентичности ГДР; предвидимый результат – взрыв оттягивается на неопределенное время; в) затягивание времени в расчете на крах СССР; предвидимый результат – взрыв очень скоро. Нам предстоит сосредоточиться на том, чтобы удержать ГДР как самостоятельное государство – совместно с западными державами, через Западный Берлин (в данном вопросе они не против нас)».

В.М.Гринин подтвердил опасность разрастания общегерманских настроений в республике и продолжал: «Это государство искусственное и очень молодое. Традиции слабы, гражданское самосознание имеет во многом идеологическую основу и подвержено колебаниям. Райнгольд [утверждает даже]: «ГДР = социализм». [Налицо] проблема национальной идентичности (самобытности). Режиссер развития – Бонн, а не ЦК СЕПГ. Надо договариваться с оппозицией по национальному вопросу, пока это возможно. Усиленно продвигать тезис о том, что [в случае объединения] жители ГДР навсегда останутся «немцами второго сорта». Не давать ГДР и ФРГ обгонять общеевропейский процесс – здесь [лежит точка соприкосновения] с западными державами». В выступлении О.В. Юрыгина содержались следующие тезисы: «В ГДР налицо внутриполитический кризис. Причины – долгосрочные (просчеты в организации экономики: страна проедала свое будущее) и краткосрочные (ситуация в ВНР и ПНР, «ошибки» с выборами 7 мая, открытие австро-венгерской границы). Изменения, возможные в краткосрочном плане (сменить руководство, организовать диалог), не решат проблемы. «Китайский вариант» приведет к немедленному краху режима. СЕПГ придется делить власть. Вопрос – с кем? Лучше бы с блоковыми партиями. Но нужно давать место и оппозиции. Свободные выборы могут привести к отстранению СЕПГ от власти. Однако главную проблему надо решать в экономике. Концепции такого решения нет ни у кого. Вероятнее всего движение в сторону рыночной экономики – и сближения с ФРГ. Темп может быть очень высоким. Воссоединение Германии уже идет – люди едут туда. Нам надо влиять на него. Вести дело к нейтральной Германии или к двум нейтральным Германиям».

В своем заключительном слове посол призвал внимательно изучать кризисные явления и не спешить с крайними выводами. Он сказал: «Все было бы хорошо, если бы у нас дела шли в гору. Но у нас трудности растут. Наша помощь ресурсами маловероятна. Выход у ГДР один – экономическая реформа + сотрудничество с Западом. Нужна также и политическая реформа: решительная перестройка партии (демократизация) + подлинное народовластие. Диалог с блоковыми партиями и неформальными организациями в рамках закона. Практика выездов должна быть приведена в соответствие с Веной. Нам нужно продумать концепцию нашей работы на ГДР. Как быть с «германским вопросом»?»

Ответ Горбачева на продолжающееся обострение кризиса в Восточной Германии состоял в отказе считать его поводом для принятия каких-либо решительных мер. При встрече с Брандтом 17 октября 1989 года в Москве он опровергал опасения ряда руководителей западных стран в отношении ожидаемых результатов политики Москвы в германских делах (они боялись, что СССР «станет «крестным отцом» воссоединения Германии»), но не скрывал своей обеспокоенности положением дел в ГДР («там теряют время») [77] Михаил Горбачев и германский вопрос. Сборник документов 1986-1991 гг. М., 2006, с. 228-229. . Выводы, которые он из этого делал, сводились к призывам к Западу не расшатывать ГДР. 18 октября в Москву поступило долгожданное известие из Берлина: политбюро ЦК СЕПГ решилось, наконец, сместить Хонеккера. Однако радость Горбачева и его окружения, считавших, что кризис теперь преодолен, оказалась преждевременной. Конечно, посетивший СССР 1 ноября новый генеральный секретарь ЦК СЕПГ Эгон Кренц подтвердил готовность применять опыт советской перестройки. Однако одновременно он жаловался на неослабевающее напряжение в экономике ГДР. С советской экономикой дело обстояло еще менее благополучно, и поэтому, советуя Кренцу «действовать так, чтобы решения, касающиеся ГДР, принимались в Берлине, а не в Бонне», Горбачев не мог обещать каких-либо эффективных действий в поддержку союзника. Это был косвенный ответ на главный вопрос, с которым Кренц приехал в Москву и который он облек в следующую форму: «Хотелось бы яснее представить себе, какое место Советский Союз уделяет ФРГ и ГДР в общеевропейском доме? Это очень важно для нас. Мы исходим из того, что ГДР – это дитя Советского Союза, а ведь порядочные люди всегда признают своих детей, по крайней мере позволяют давать им свое отчество». Горбачев обещал продолжить линию на сосуществование двух немецких государств, добавив: «Сегодня вопрос об объединении Германии не актуален» [78] Михаил Горбачев и германский вопрос. Сборник документов 1986-1991 гг. М., 2006, с. 237-240. .

Несмотря на довольно мрачные прогнозы экспертов посольства, никто из них не мог предполагать, что объединение Германии станет в высшей степени актуальным менее чем через месяц. 9 ноября 1989 года перестала функционировать Берлинская стена, которая в течение 28 лет служила своего рода мембраной, предохранявшей республику от ледяного дыхания Западной Германии.

Непосредственная предыстория падения стены началась 1 ноября 1989 года, когда новое руководство СЕПГ во главе с Эгоном Кренцем отменило запрет на выезд граждан республики в социалистические страны без специального разрешения властей. Упрощение условий для поездок в ФРГ занимало одно из первых мест в списке требований демонстрантов на улицах городов ГДР. После отмены запрета на выезд в соцстраны Кренц поручил спешно подготовить новый текст закона о выездах, который должен был в большей степени учитывать пожелания населения и привнести успокоение в растревоженный политический улей Германской Демократической Республики. Между тем восстановление безвизового режима выезда привело к возобновлению бегства населения – на этот раз через территорию Чехословакии. Этот маршрут был короче венгерского; кроме того, эмигранты могли забрать с собой автомашины. С 4 по 6 ноября границу ЧССР с Баварией пересекли 23 200 граждан ГДР, не запрашивавших разрешения властей на переезд в ФРГ. Дороги на севере Чехословакии от Дрездена до Западной Германии оказались блокированными бесконечным автомобильным потоком из ГДР, что вызывало недовольство местного населения. Пражское руководство потребовало от Кренца «навести порядок»; в противном случае оно пригрозило закрытием границы с ГДР с чехословацкой стороны. Осуществление этой угрозы могло бы вызвать самые серьезные последствия для ГДР, внутриполитическая обстановка в которой все более накалялась. Надо было действовать – и действовать быстро.