Л. Филимонова - Святая Анна

В 1928 году Захарьевская сельскохозяйственная артель была переименована в Первомайскую сельскохозяйственную коммуну имени Крупской. В это время коммуна прославилась в области как образцово-показательное хозяйство, как пример того, чего можно было достигнуть коллективным трудом при новом строе. Руководительница общины Анна Соловьева, когда приезжало начальство или проверяющие комиссии, старалась с ними держать себя подчеркнуто вежливо, ни в чем не проявляя себя человеком религиозным. Их принимали, показывали хозяйство, кормили обедами, они встречались с членами общины, и если члены комиссий что и замечали, они об этом не говорили.

Впоследствии сотрудники ОГПУ в обвинительном заключении относительно членов Захарьевской общины написали: «Внешняя маскировка… создала вокруг сельскохозяйственной коммуны широкое общественное мнение, идущее за пределы области. В результате коммуна получила на всесоюзном смотре на лучшую колхоз-коммуну третью премию».

В конце 1920-х годов, когда начали массово создаваться колхозы, в коммуну стали направляться журналисты местных газет, призванные в своих статьях описать преимущества нового экономического уклада.

Советская пресса писала о ней в это время: «Первомайская женская сельскохозяйственная коммуна имени Крупской является наиболее ярким образцом героической борьбы трудящейся крестьянки под руководством коммунистической партии за свое раскрепощение».

«Коммунарки коммуны имени Крупской показали, что они крепко держат в руках знамя Ленина, что коммуна развивается и крепнет именно на базе роста производительности труда, на базе общего коллективного труда».

«Надо прямо сказать, что вся жизнь и рост коммуны имени Крупской – героизм и самоотверженность коммунарок. За плечами коммуны девять лет упорного труда. Умелое сочетание правильного административно-хозяйственного и партийного руководства с высоким качеством массовой работы выдвинули коммуну, как женскую, на одно из первых мест по Ивановской области, а пожалуй, и всего Советского Союза. У коммуны много заслуг перед государством».

«Члены коммуны живут единой сплоченной семьей. Они твердо уверены в конечной победе коммунизма, и никакие хозяйственные трудности их не пугают. Закалку в борьбе за новую коммунистическую жизнь, за жизнь коллективную коммунарки накапливали в течение долгих лет. Путь, пройденный коммунарками, – это путь упорного труда и жесточайшей борьбы с классовым врагом».

Уже после ареста членов общины на допрос был вызван автор брошюры об общине, который сказал: «В 1930 году я совместно с представителем Облколхозсоюза и агрономом выехали в Первомайскую коммуну для обследования с целью представления ее на всесоюзный смотр-конкурс, так как она, по данным Облколхозсоюза, считалась лучшей в области. Ознакомившись с цифрами роста, хозяйственным эффектом коммуны, расстановкой сил по участкам, побыв на собраниях коммунарок, у меня и всей комиссии не возникло никаких подозрений. Товарищеское отношение коммунарок, их невозмутимое поведение оставило хорошее впечатление, именно внешней стороной мы и были введены в глубокое заблуждение».

Впоследствии сотрудники ОГПУ в обвинительном заключении против коммуны писали: «Контрреволюционная группа, будучи заинтересована в укреплении нелегального монастыря, ставила ставку на расширение и улучшение хозяйства, имея в виду, что при падении советской власти монастырь будет с прочной экономической базой. С 1926 года “коммуна” получила кредит и безвозвратные ссуды от государства до 30 тысяч рублей и трактор. В то же время все вопросы организационно-хозяйственного порядка проводились с ведома и утверждения руководителя контрреволюционной группы архимандрита Никона».

В 1929 году власти потребовали от руководства коммуны, чтобы она слилась в единое хозяйство с соседним колхозом «Новая деревня», где были и семейные, и неверующие. Община командировала одну из девушек в Москву в Колхозцентр, и ей удалось убедить начальство в нецелесообразности такого слияния, тем более что все коммунарки были против. Распоряжение, полученное местными властями из Колхозцентра, повлияло на них, они отменили все свои распоряжения о слиянии в единое хозяйство, и жизнь общины, шедшая по монастырскому уставу, продолжала идти в том же русле.

Архимандрит Никон писал начальнице общины Анне Соловьевой: «От всей души прошу тебя: не допусти в общение совместно смешанного пола. Не принимай на жительство по найму людей, соблюдай истовое общежительство».

Все это в общине соблюдалось, но с каждым годом, с усилением гонений на Русскую Православную Церковь, соблюдать это становилось все тяжелее. Казалось, что коммуне не устоять перед натиском государственного безбожия. В конце концов за уничтожение коммуны взялось ОГПУ. В ночь на 30 апреля 1931 года были арестованы начальница общины Анна Соловьева и три сестры, и среди них монахиня Анна Благовещенская.

Преподобномученица Анна родилась 30 января 1898 года в селе Борисоглеб Белосельской волости Пошехонского уезда Ярославской губернии в семье священника Алексия Аполлосовича Благовещенского и в крещении была наречена Марией. По окончании в 1916 году Пошехонской женской гимназии Мария стала работать учительницей и исполняла послушание псаломщицы в храме, где служил ее отец. Воспитанная в благочестии, она часто посещала монастыри, в том числе и Павло-Обнорский, где близко познакомилась с архимандритом Никоном, духовной дочерью которого вскоре стала. Когда организовывалась община, архимандрит Никон благословил Марию поселиться в ней. Оставив в 1922 году учительство, она поселилась в Захарьевской общине, где несла различные послушания: была псаломщиком и регентом хора, пчеловодом и счетоводом и впоследствии приняла монашеский постриг с именем Анна.

На допросе, состоявшемся сразу же после ареста, она проводила ту линию, которую постановили все в общине: держаться перед властями, предполагая поначалу, что членов общины арестовывают за сопротивление объединению с другим колхозом, в котором были семейные, а не за то, что они под видом коммуны основали монастырь. Добившись разрешения писать протокол собственноручно, монахиня Анна написала:

«Я – член коммуны имени Крупской с 1922 года. До 1922 года я учительствовала, а в 1922 году, отказавшись от учительской должности, я все свои силы и здоровье решилась отдать на создание крупной организации, каковой является наша коммуна… И вот, эта дружная, трудолюбивая семья не отказала мне в моей просьбе – быть принятою в число ее членов, и я, как уже сказала, расставшись со школой, вступила в это общество девиц, задавшихся целью доказать на деле свою мощность, свою независимость от мужчины, доказать, что действительно женщина может управлять государством. Советская власть отнеслась к нам очень сочувственно, за что мы, конечно, очень благодарны ей. И вот, с 1922 года коммуна наша все растет и растет и, вместо десяти человек (как, помню, было при моем вступлении), число членов коммуны выросло уже до ста. Вместо маленькой ветхой избушки стоят уже большие дома, и коммуна начинает мало-помалу принимать вид маленького городка… Посетители наши всегда высказывают свой восторг и удивление, что женщины, исключительно женщины, так дельно, толково могут вести свое хозяйство. Многие изъявляют желание усвоить все это и устроить у себя дома нечто подобное. Я помню, как одна из экскурсанток выразилась так: “Побывав у вас, посмотрев на все ваши работы, расспросив обо всем, что меня интересует, я, мне кажется, получила столько практических указаний, столь полезных для ведения сельского хозяйства, что мне представляется, что я прослушала сельскохозяйственные курсы”. Вот такие-то отзывы для нас очень ценны, они доказывают, что и мы, “бабы”, приносим государству нашему посильную помощь. Вполне надеюсь, что и впредь государство будет помогать нам во всем необходимом, а мы, все более и более совершенствуясь в ведении правильного сельского хозяйства, тоже будем помогать государству, на деле доказывать, что баба – человек и не хуже мужчины может вести хозяйство, будем с большой радостью делиться своим опытом с нашими посетителями, предостерегать их от ошибок, которые пережили сами».