Л. Филимонова - Святая Анна

ОГПУ, однако, не интересовала хозяйственная деятельность монастыря, и следователи стали допытываться от арестованных сведений об архимандрите Никоне. 13 мая 1931 года они снова допросили монахиню Анну. Сведения о том, где находится отец Никон, мать Анна сообщать отказалась, но сказала, что архимандрита Никона знает.

28 июня 1931 года, довершая разгром общины, секретариат областного комитета коммунистов Ивановской промышленной области постановил: «Предложить районному комитету и коммунистической части коммуны провести жесткую чистку членов коммуны от чуждого элемента и бывших монашек. Одобрить слияние с коммуной “Новая деревня”, выдвинув из ее бедняцкого состава работников на руководящие хозяйственные должности».

После нескольких допросов монахиня Анна Благовещенская была освобождена и монашеской общиной отправлена в командировку в Мологу. Однако ОГПУ приняло решение вновь ее арестовать и направило в Мологское отделение ОГПУ телеграмму, чтобы ее вызвали к начальнику 3-го отделения секретного отдела ОГПУ, но, «так как со стороны возможны попытки скрыться, целесообразнее ее сопроводить до города Иванова агентурным наружным наблюдением».

11 декабря 1931 года монахиня Анна была вновь арестована и сразу же допрошена. Уже давно она приняла решение ни о ком не говорить, чтобы ненароком никого не предать: чем меньше говоришь – тем меньше и вопросов будет задано. И она заявила следователю: «Отца Никона, которого я знала как монаха Павловского монастыря, не видела с 1921 года, он тогда приезжал к Александре Аркадьевне, фамилии не знаю, проживающей в своем доме в селе Захарово, она являлась теткой Анне Александровне Соловьевой. После этого случая я отца Никона никогда и нигде не видела. Местопребывание отца Никона и Соловьевой в настоящее время мне неизвестно».

В феврале 1932 года следствие было закончено. 13 апреля 1932 года Коллегия ОГПУ приговорила тринадцать членов общины к различным срокам заключения, трое были объявлены в розыск и одна освобождена. Монахиня Анна была приговорена к трем годам заключения в концлагерь.

Вернувшись из заключения, она устроилась псаломщицей в храме в селе Николо-Колокша Рыбинского района Ярославской области. Поселилась она в одном доме с некой девицей Анной Косаревой; та была больна, и монахиня Анна взяла ее на содержание.

22 сентября 1937 года монахиня Анна была арестована и заключена в ярославскую тюрьму. На допросе следователь спросил ее:

– Почему Косарева переехала жить к вам?

– Косарева была больна, не могла заработать себе средств на прожитие. Я ее взяла к себе на иждивение.

– Следствию известно, что вы через эту Аннушку пересылали письма участникам контрреволюционной группы, приходившие от Никона. Вы подтверждаете это?

– Я уже говорила, что никаких писем участникам группы, приходивших от архимандрита Никона, я не получала и не пересылала.

– Следствие располагает достаточными материалами, которые уличают вас не только в том, что вы были связующим звеном между Никоном и контрреволюционной группой, но и в том, что вы после ухода Никона на нелегальное положение стали руководить контрреволюционной группой и давали участникам ее указания по контрреволюционной работе, то есть чтобы они среди населения проводили антисоветскую агитацию, мобилизовывали верующих на противодействие закрытию церквей, распространяли провокационные слухи о скорой гибели советской власти. Кроме того, вы давали им указания о конспирации антисоветской работы. Следствие требует от вас исчерпывающих показаний.

– Никаких показаний дать не могу, так как виновной себя в этом не признаю.

7 марта 1938 года тройка НКВД приговорила ее к расстрелу. Монахиня Анна (Благовещенская) была расстреляна 11 марта 1938 года в городе Ярославле и погребена в безвестной могиле.

Несмотря на аресты и расстрелы членов общины, несмотря на стремление властей в корне ее уничтожить, этого все же не удалось добиться, и около сорока ее членов остались в ней жить; никакими ухищрениями не удавалось упразднить монашеский образ жизни, который они вели. После того как монашескую общину соединили с коммуной «Новая деревня», коммунары, состоявшие из деревенских жителей, полностью разграбили монашеское имущество, включая как сельскохозяйственные машины, так и бытовые предметы. В течение нескольких лет члены общины выкупили у коммунаров свое имущество. Впоследствии коммуна «Новая деревня» распалась, был создан колхоз, который со временем был упразднен, а община в составе нескольких членов дожила до начала 1990-х годов, когда прекратила свое существование советская власть.

Мученица Анна родилась 13 февраля 1888 года в деревне Пигаскино Пошехонского уезда Ярославской губернии в семье крестьянина Василия Шашкина. Окончив сельскую школу, Анна жила вместе с родителями и со временем намеревалась поступить в монастырь. Она часто ездила в Павло-Обнорский монастырь, находившийся в Вологодской губернии, к его настоятелю архимандриту Никону (Чулкову), к которому за советом и молитвенной помощью обращались тогда многие ищущие спасения; среди них было много женщин и девиц, и отец Никон впоследствии основал из них монашескую общину в селе Захарово, которая из-за начавшихся гонений на Церковь существовала сначала под видом сельскохозяйственной артели, а потом коммуны. Как раньше Павло-Обнорский монастырь, так теперь, после его закрытия безбожниками, монашескую общину в Захарове стали посещать верующие, встречаясь здесь с архимандритом Никоном.

В середине тридцатых годов из ссылок и заключения стали возвращаться священники, арестованные в 1929–1931 годах, и начинали вновь служить в храмах. Между тем обновленцы, захватившие за это время при поддержке властей православные храмы, с трудом удерживали их, не имея паствы. И тогда они снова призвали советскую власть и НКВД к содействию в борьбе против Православной Церкви.

В начале 1936 года обновленцы города Пошехонье-Володарска писали властям: «В силу крайне осложнившихся обстоятельств… со стороны тихоновской общины при Успенской церкви города Пошехонье-Володарска, каковые выражаются… в открытой борьбе с обновленческой ориентацией… Они… открыто порицают храм, как еретический…

У тихоновцев очень часто бывают нелегальные собрания. 7 января 1936 года Смирнов Алексей Евграфович, как главный руководитель тихоновской общины, вечером собрал у себя гостей, около двадцати пяти человек, в том числе был Петр Богородский, игумения Леонида, много бывших монашек и другие лица, и окончился этот пир далеко за полночь. А почему это не может быть нелегальным собранием? Ведь это неизвестно нам, о чем они вели беседу.