Тур Хейердал - По следам Адама

Михаил Горбачев в детстве искренне верил в необходимость защиты природы. Он рассказывал мне, что он понял это, когда мальчишкой играл в саду возле родительского дома. Однажды в Гааге во время конференции Зеленого Креста мы с ним зашли в синагогу посмотреть на обряды верующих. Потом мы вышли наружу и остановились под раскидистым деревом. Я очень люблю большие деревья. Я указал на крону над нашими головами и признался:

— Вот мой храм.

Он взял меня за руку и прошептал:

— И мой тоже.

Тут я заметил, что рядом стоит раввин, и быстро добавил:

— Но все же следует признать, что существует некая сила, которая воздвигла этот храм.

И мы втроем обменялись рукопожатиями.

Горбачев хотел, чтобы я привлек к участию в Зеленом Кресте знакомых мне государственных деятелей. Я упомянул его бывшего товарища Фиделя Кастро, такого же ярого защитника природы, как и сам Горбачев. Русскому экс-президенту понравилась моя идея, тем более что он сожалел о разрыве между Кубой и Россией. Горбачев сказал, что с радостью готов встретиться с Кастро в любое время и в любом месте. Я пообещал попробовать организовать такую встречу. Когда я в последний раз видел Горбачева, тот выступал с платформы под открытым небом перед большим количеством народа. После окончания речи он, в сопровождении свиты, прошел мимо меня. Приветственно помахав рукой, он бросил на ходу: «Помнишь про свое обещание?»

В первый и последний раз тогда я попытался вмешаться в международные отношения и потерпел неудачу.

Кастро проявил большой интерес к задачам Зеленого Креста, но добавил, что на Кубе Горбачев сейчас очень непопулярен. Он предложил мне рассказать о Зеленом Кресте со страниц главной газеты острова, «Гранма». Когда же я прямо спросил, хочет ли он встретиться с Горбачевым, Фидель вздохнул:

— Человек с такими глазами не может не вызывать симпатию, но он причинил Кубе столько бед.

Редко я встречал двух людей, имевших столько общего — не только любовь к природе и желание оберегать ее. Но мне не удалось свести их вместе.

Мы остановились перевести дыхание на склоне вулкана. Теперь я мог свободно поговорить и с Жаклин, и с моим аку-аку. Облака, похожие на маленькие кусочки ваты, мирно и бесшумно плыли по небу, вызывая в памяти многие страницы моей жизни. Я видел их и на Фату-Хива, и во время плаваний на кораблях древних мореходов. Они вели меня от берегов Африки мимо Канарских островов к Америке и далее через просторы Тихого океана, к островам Пасхи, Таити и Фату-Хива. Далеко внизу волны разбивались о прибрежные скалы, и я знал ту силу, что породила их. Канарское течение несло океанские валы в направлении Барбадоса, куда мы высадились на «Ра». А также в направлении Кубы, где высадился Колумб.

— Куба. Вы могли приплыть туда на «Ра»?

— Вполне могли. Но странным образом, посещением Кубы я обязан путешествию на «Кон-Тики». После победы революции 1959 года первой книгой, которую издал Фидель, была книга об экспедиции «Кон-Тики». «Разумеется, то было пиратское издание», — он сам с улыбкой признался мне в этом при встрече.

Когда я еще жил в Колла Микери, я постоянно получал приглашения на обед от кубинского посольства в Риме. Но я всякий раз отговаривался, ссылаясь на большое расстояние между столицей и моей деревушкой в Северной Италии. Я не понимал причин повышенного внимания посольства к моей скромной персоне и подозревал наличие каких-то политических интриг. Откуда мне было знать, что за приглашениями стояла фигура Фиделя. Он очень интересовался всем, что связано с океаном, и даже распорядился построить отлично оборудованное научное судно.

Однажды в крохотный городок неподалеку от моего дома приехал посол Кубы. Не соглашусь ли я пообедать с ним? На сей раз отказаться было невозможно. Он ждал в ресторане вместе с крупным чиновником из Гаваны, прибывшим в Европу с визитом. Во время аперитива они поставили на столик микрофон и от имени Фиделя Кастро передали мне приглашение побывать на Кубе. Я ответил, что уже был на Кубе во время правления Батисты, за год до плавания на «Кон-Тики». Торговое судно, принадлежавшее моему доброму другу Томасу Ольсену, высадило меня в Сантьяго-де-Куба. Агенты Томаса снабдили меня железнодорожным билетом до Гаваны и забронировали для меня номер в пятизвездном отеле, где я провел некоторое время, дожидаясь места в первом же самолете на Нью-Йорк.

Нигде еще я не видел такой нищеты и страданий, меня поразил контраст, когда я вошел в роскошный отель. Уже в дверях меня атаковал целый сонм мальчишек в униформе. Каждый хотел донести до номера мой единственный чемодан, и все наперебой совали мне в лицо альбомы с фотографиями местных красоток. Когда я не проявил интереса, они шепотом поинтересовались, не хочу ли я маленьких девочек?

Перед включенным микрофоном я принял приглашение в надежде увидеть новую и лучшую Кубу.

Ивонна была типичной горожанкой из Осло, все ее друзья и родные жили там. Наш домик в Италии она воспринимала как дачу за границей. Я же настаивал на том, чтобы жить там постоянно. После «Кон-Тики» я много путешествовал в одиночку, и Ивонна не могла разделять со мной опасности и трудности моих многочисленных морских экспедиций. Ивонна жила одна в Кола Микери вместе с нашими дочерьми Анетт, Мариан и Беттиной, чудесными девчушками, которые еще долго удерживали нас вместе, даже после того, как в нашем браке появилась трещина. Основной причиной крушения нашего брака, скорее всего, послужили мои частые и долгие отлучки. Ивонна являла собой образец терпения, но все же трудно жить с человеком, который появляется дома от случая к случаю и постоянно и охотно рискует жизнью. Различия во взглядах на воспитание детей тоже сыграли свою роль. Я пытался взять на себя функции строгого стража порядка и морали, но слишком редко бывал дома, чтобы хорошо справиться с этой ролью. Мне некого винить в нашем разводе, кроме самого себя.